Королев уселся в машину и тупо уставился на руль. Драгоценные секунды падали мелкими песчинками, поблескивая в дрожащем от страха воздухе.
— Да что же это такое…
Степан рванул "БМВ" с места, словно пытаясь оторваться от неведомого существа, что так аппетитно чавкало, в предвкушении славной трапезы.
Деревья посадки проносились смазанной мешаниной света и тени, мелкий гравий вылетал из-под колес, изредка постукивая по заднему стеклу. Степан, стиснув зубы, гнал "БМВ", не обращая внимания на сигналы встречных машин.
Прочь из этого насквозь прогнившего, тупого, больного захолустья. Давно нужно было убраться куда-нибудь, подальше из этого проклятого, забытого богом городишка.
Степан включил печку, пытаясь согреться, выгнать из тела вместе с дрожью остатки странного, противного страха.
(И голоса…)
Он въехал в следующий городишко, ненадолго задержался в нем, петляя по кривым, разбитым улицам захолустья. На выезде чуть сбавил скорость проезжая пост ГАИ, затем вдавил газ до упора, выйдя на финишную прямую. Семьдесят километров трассы, и можно будет забыться неровным, суетливым сном, в номере первой попавшейся гостиницы.
Вечер заполнил осень, пытаясь вытеснить остатки света, накрыть дорогу тьмой, превратить свет в непроницаемую мглу ночи. Степан наклонил голову, напрасно борясь с сонливостью.
Королев включил ближний свет, и напрягся, услышав приближающийся звук бубенцов.
Они догоняли иномарку, в которой скрючившийся от головной боли Степан, напрасно пытался уйти от своей судьбы.
Вторая волна затопила пеной боли, заставив кричать сквозь стиснутые зубы. Степан ударил по тормозам, пытаясь остановить машину — металлический гроб класса "Люкс", и почувствовал первые касания чего-то неживого, нездешнего.
Рот словно набился камнями, Королев сжал челюсти, с ужасом почувствовал вкус глины. Сырой вкус свежей, только что выкопанной могилы.
Глина противно заскрипела на зубах, вываливаясь влажными комками, падая за шиворот, прилипая к телу.
Куда-то пропали все звуки, и наступила мертвая тишина.
Машину занесло, и выбросило с дороги, на засыпанную гравием обочину. Кузов загромыхал, ударяясь о крашенные, полосатые надолбы. Степан ударился лбом о руль, гадкий вкус глины стал солоноватым от крови. Автомобиль перелетел через ограждение и рухнул вниз, с высокого откоса, переворачиваясь, высекая искры, сминаясь, словно жестяная коробка из-под ваксы.
Последней искоркой сознания вспыхнула мысль, что почему-то не сработала подушка безопасности, и тьма забрала к себе душу незадачливого писателя…