Раскаленный докрасна диск солнца закатился за дальний лесок. Васка вернулся в избу, постоял какое-то время в нерешительности. Налил в стакан на пару глотков самогона, но пить не стал, пошел спать. Сон, он лучше этой дряни, хотя результат один и тот же — забвение…
Если чего и боялись подчиненные Черного кардинала, так это собственного начальства, особенно когда внешне Нергаль был невозмутим и спокоен. Люди уравновешенные и холодные представляют, как правило, значительно большую угрозу для окружающих, чем те, кому дано выплескивать в окружающий мир свои эмоции. Они не будут никого бить, не станут ни на кого кричать, но сделают так, чтобы обидчик никогда больше не имел возможности повторить вызвавший их неудовольствие поступок. И это люди со всеми их слабостями и недостатками — что же в таком случае говорить о столь могущественной сущности, как начальник Службы тайных операций, о котором в Департаменте Темных сил ходили легенды! Поговаривали, что в начале времен он пал на Землю вместе с Денницей и с той поры верно служит Князю мира сего. А еще о том, что будто бы Нергаль затеял какой-то важный и сверхсекретный эксперимент, способный в корне изменить течение событий на планете и ввергнуть человечество в бездонную пропасть зла. Однако толком никто ничего не знал, а о том, чтобы спросить самого Черного кардинала, боялись даже помыслить. Предположения посему строились самые фантастические, доходило до полного абсурда. Утверждали, например, что в случае удачи эксперимента Департамент Темных сил окажется не у дел и будет расформирован. Человечество, нашептывали сплетники, настолько поднатореет в грехе, что начнет самостоятельно погружаться в разверзшуюся перед ним пучину, и не просто так, а с энтузиазмом. Имевший повсюду уши, Нергаль утечкой информации был сильно недоволен, но лишь едва заметно улыбался своей тонкой змеиной улыбочкой.
Именно эту улыбку инквизитора и увидели на его птичьем лице вызванные на ковер мелкий бес и бывший леший. Начальник Службы тайных операций сидел в просторном кресле и, сцепив на колене пальцы, смотрел через стеклянную стену в даль. Чему Черный кардинал улыбался и улыбался ли он вообще, знать Шепетухе и Ксафону было не дано, но то спокойствие, с каким Нергаль остановил на них свой взгляд, вызвало у мелких пакостников содрогание. Однако сразу ничего не произошло, и даже улыбка Нергаля стала, казалось бы, шире, что по человеческим понятиям означало приветливее. И не к ним он первым обратился, а к замершему в углу у стойки бара огромному негру, да и спросил едва ли не ласково: