Прямо перед ними простиралось озеро. А немаленькое такое. Практически правильной овальной формы, с незначительным язычком, выдающимся в него, – это их обиталище. Как и ожидалось, его гладь была девственно чиста, отливая нежно-голубым цветом. Он был неравномерным – у склона горы несколько темнее, и Дмитрий предположил, что там глубины побольше.
Вообще местность оказалась богата водой: он наблюдал как минимум три реки вполне приличного размера – не Волга, разумеется, – и множество небольших. Одна из больших рек огибала гору с восточной стороны и, пропетляв по лесу, впадала в озеро. Скорее всего, оно образовалось в природной чаше на ее пути, потому что не менее мощный поток выходил из озера и устремлялся на юго-запад. Им с их полуострова не были видны эти реки, или, скорее всего, все же это была одна река, потому как места впадения и выхода были прикрыты лесами, а плавное течение ничем не выделялось на общем фоне. Из-за этого они принимали видимое за изгибы берегов озера.
Западный склон также огибался рекой, поменьше. Но эту они наблюдали уже давно: имея весьма бурное течение, она впадала в озеро на северо-западе. Признаться, Дмитрий считал, что именно она и питает озеро, – выходит, ошибался.
Имелось еще несколько озер самой различной величины и формы, разбросанных по обозримому пространству как на открытой местности, так и в лесах. Однако их водоем явно выделялся своей величиной: километров пять в длину и около двух в ширину.
Стоя на вершине, они наблюдали картину первозданной красоты, от которой было трудно оторвать взор. И никаких признаков цивилизации. Абсолютно никаких. Ни дорог, ни дыма, ни городов и даже стойбищ. Нет, были видны какие-то черные пятна на открытом пространстве, но Дмитрий был склонен подозревать, что это просто огромные стада животных, – малыми они никак не могли быть, раз уж их видно с такого расстояния. А вот их нужно бы рассмотреть получше. А что, если это стада каких-нибудь скотоводов?
– Кстати, Ларчик, о Суворове и Альпах.
– Что? Ты о чем? – продолжая осматривать панораму в оптику, поинтересовалась она.
– Я говорю, оторвись от бинокля и посмотри вокруг. Альпийские луга, однако.
– Хм. А ведь и правда. Но ты не обольщайся, ты все одно не Суворов.
– Ну Суворов или нет, а право осмотреться вооруженным глазом имею.
– Караул! Мужской шовинизм в действии! – закричала она, быстро отбегая в сторону и прижимая прибор к груди.
– Да чего ты раскричалась. Совесть поимей, вон у тебя есть оптика на карабине, в нее и любуйся.
– Сам любуйся. Она четырехкратная, если не ошибаюсь, а у твоего бинокля оптика помощнее.