Я попытался сослаться на тяжелые травмы и отказаться от этой почетной миссии.
Они не отставали и продолжали свои уговоры.
— Но почему я?
— Другого, знающего эти места, сейчас нет.
— Я пью алкоголя без меры. Очень люблю этот спорт.
— Все пьют.
— Я люблю припудрить нос белым порошком, — последним аргументом казалось, я должен был сразить их. Оба даже не поморщились.
— Кто не без греха… — философски заметили они.
— Я больной, — и как какой-то невоспитанный Калас, показал им свои распухшие яйца, фиолетового цвета.
— Мы вас подлечим.
Что на все это сказать? Я задумался. Пауза неприлично затянулось… Но ребята оказались с выдержкой. Сидели спокойно, смотрели на меня понимающе без хитринки в глазу.
Кроме того, видно просчитав на своих умных машинах мое нутро, один из них поднялся и принес пакет. Двумя пальцами лениво подтолкнул его в мою сторону. Типа, бери паря, для тебя, для вислоухого. В пакете лежало четыре увесистых брикета настоящих долларов. Всего четыреста тысяч. Я обалдел, разнервничался и от возбуждения потер руки… У присутствующих!
Ребята переглянулись между собой.
— Если вы отыщите следы экспедиции, эти деньги… — он выжидательно посмотрел на меня. — Эти деньги, и, еще двести тысяч, ваши…
Я почувствовал себя оскорбленным.
— Дорогие сэры, — начал я тронную речь. — Если эти красивые, тяжелые пачки, тотчас не окажутся у меня в руках, наше бескорыстное сотрудничество и многолетняя дружба, мгновенно прекратиться…
Они понимающе переглянулись и одновременно покачали головами. Готовились к моей реакции и еще чуток, для вида поломавшись, отдали мне пакет. На! Жри, средний род…
— Нас волнует, не скроетесь ли вы, получив эти деньги? — они пытались выглядеть встревоженными.
— Куды ж я, ети вашу мать, без документов скроюсь, — свободно перешел я на русский. — Тем более, находясь на этой гребанной, со всех сторон охраняемой базе.
Оба невольно рассмеялись. Оказалось, что они прекрасно знали мой родной язык и эту фразу.
Короче говоря, ударили по рукам. С деньгами в руках, у меня получилось пуховое одеяло со взбитыми сливками.
Начальники договорились, что меня здесь подлечат, подкормят и только потом, десантируют в нужный квадрат. Легенды на этот раз можно было не придумывать. Я оставался тем же самым Хрущом Хрущовым, все с той же справкой… И еще, после взрыва поместья Каласа, вместе со всей похоронной процессией, его, чудом уцелевший работник…
Известный далеко за пределами района чайханщик Махмуд, в случае необходимости, готов был с готовностью показать, то место под столом, где я валялся во время взрыва.