Он тщательно протер гладкие поверхности. Еще раз окинул взглядом место своего пребывания и, ничего не взяв себе даже на память, покинул это неприятный дом с размазанной на трупе мухой.
* * *
За несколько часов до убийства мухи, в этой же комнате ничего не предвещало появление трупа и описываемых событий.
Гражданин Бетхович Самуил Израилевич сценический и эстрадный псевдоним «Самый русский шансонье — Михаил Шимутинский» в неформальных кругах своих почитателей откликавшийся на имя «Бетховен» из-за зеркального окна второго этажа, с интересом наблюдал за тем, как к его, еще недостроенному громадному дому, подъехала неброская машина. Из нее выпрыгнула молодая особа и направилась к металлической двери, штурмуя неприступную твердыню огороженного забором дома.
Самуил Израилевич залился мелко дребезжащим счастливым смехом. Пока она шла по мощенному итальянской плиткой двору, он успел рассмотреть ее и очень развеселился от того, как она была хороша.
Девица не смотря на то, что ее сопровождал сухощавый мужчина в кроссовках и спортивном костюме вела себя довольно уверенно и свободно.
Лет двадцати-двадцати пяти. На голове легкомысленная прическа из шикарных волос была заколота разными приспособлениями, на манер японских гейш… Коротенькая чуть прикрывающая лобок кожаная юбка и такая же кофта. Всё это туго обтягивало все прелести дискотечно-ресторанной дивы. Причина ее прибытие в этот дом была проста, и незатейлива…
Старому и похотливому козлу захотелось разнузданного, но дешевого разврата. Для остроты впечатлений кроме битвы с бригадой строителей ему хотелось испробовать опытного в деле сексуальных излишеств молодого тела. Он его заказал перед возвращением в США в системе быстро развивающегося сектора оказания интимных услуг.
До отлета самолета было еще семнадцать часов. Есть время за «дешевые бабки, круто развлечься».
В Москву или иначе на периферию, он ездил «рубить капусту», т. е. зарабатывать деньги на попсово-ларечном блатном романсе. Но постоянно жить, вместе с большой семьей предпочитал за океаном.
* * *
Деньги после визгливой базарной торговли были уплачены вперед с учетом двух часов пятнадцати минут беспрерывной, сексуальной эксплуатации. Минуты им были выторгованы в качестве премиальных, как крупному оптовому покупателю. Плечистый сутенер, несмотря на развитую мускулатуру и узкий лоб, плюнул и чтобы не слушать этот сорочий гвалт, согласился.
Бетховен, понаблюдав за бесплатным видом из окна, обернулся. Потер руки, облизал толстые сальные губы и глянул на часы. Приблизился, сопя и громко топая своими плоскостопными ступнями к сидящей на клеенке (он ее предварительно расстелил на разложенном диване), красивой и вызывающей секс-диве и затараторил: