Шедший первым, не останавливаясь, навел на меня второй пистолет, левой рукой засовывая за кушак использованный.
- Бросьте оружие, молодой человек, мне не хотелось бы вам причинять вреда.
Я не реагировал.
Хмыкнув, говоривший повторил то же по-немецки.
- Бросьте! Неужели вам не достаточно примера этого господина. Мне кажется, он вполне убедителен.
Не реагирую. Наоборот - навожу пистолет на него.
- Последний раз говорю - бросьте, и пойдемте с нами!
Реагирую.
- Кто вы такие?
- Не важно. Позже вы все узнаете, здесь не место...
Со стороны улицы раздался грохот подков и колес по мостовой. Наша карета!
- Ваше сиятельство!!!
Кугель!
- Ну же!..
Я подхватил левой кистью низ пистолета для лучшего упора, целясь вежливому прямо в грудь. Метров пять - шесть.
Клац!
Это уже смешно. Все повторяется. Снова у бандитов осечка. Дежа вю, сейчас начнем опять перещелкиваться.
Господи, помоги!
Руки тряхнуло, раздался выстрел. Моего собеседника отбросило.
Второй, даже не сделав попытки рубануть по мне из двух своих заряженных стволов, развернулся и бросился к пролому. Полузастрявший в нем акробат уже выкатился назад. Со стороны улицы грохнул выстрел. Потом еще. Не добежавший метра до щели бандит прислонился к стене. Потом, сползая, присел и... так и остался сидеть, уронив голову. Длинный чуб распушился, закрывая лицо.
- Ваше сиятельство!!!
Ко мне, размахивая пистолем, бежал Гонсало.
Ну, стреляй, гнида, стреляй!
Стол, туго затянутый зеленым сукном. Обычный канцелярский стол с тумбой и выдвижными ящиками, только очень старинный. Темно - коричневый, возможно - дубовый, дерево покрыто старым, но отнюдь не потрескавшимся лаком. Если дубовый, то вообще затрудняюсь сказать, сколько ему лет. Может, все сто. И еще двести лет здесь простоит, послужит, пока какой-нибудь ценитель старины вдруг не допрет, что этой рядовой канцелярской мебели уже о-го-го! Может, еще Наполеона видел! Первого. А спектральный анализ покажет, что и Людовика видел. Четырнадцатого. А дуб - мореный, затоплен в Сене еще при римлянах, где и пролежал благополучно тысячу лет. А вырос еще при египтянах.
Вот так и тянется канцелярская цепочка от писцов фараонов до скромного чиновника, более двадцати лет протирающего брюки в ставшим родным департаменте. Поколения исчезают, а их дело, особенно - если аккуратно подшито, да с номером - живет.
В отличии от стола, стул, на который меня усадили, самый что ни есть обныкновенный, возможно - из дворца, но именно поэтому долго не протянет: уже поскрипывает и грозит некуртуазно развалиться прямо под моей тощей задницей. Приходится следить, чтобы лишний раз не пошевелиться, а это здорово отвлекает. Наверно, так и задумано, и - раз в месяц - стулик подклеивают, чтобы вид имел богатый и новый, а посетитель на нем сидел - как принародно на горшке. И не выеживался.