— Похоже, вы именно тот человек, который мне нужен. Поможете?
— Что ж, приходите в четверг, когда старички играют в бакгаммон,[14] и я познакомлю вас кое с кем из старейшин. Они сильно уважают гуру Барри.
— Именно так я и поступлю.
Австралиец и журналистка чокнулись. Я смотрел на них, едва соображая, что спиртное делает меня агрессивным. Покачиваясь, подался к Рэйчел.
— Неужели ты настолько наивна, что полагаешь, будто Картер чего-то добьется?
— Я считаю, что на этот раз участники переговоров относятся к проблеме серьезно, — осторожно ответила она. — Это уже половина дела.
— Мы оба прекрасно понимаем, что и Бегину, и Садату необходима поддержка их народов. Кроме того, израильтяне не любят Картера.
— Они и Киссинджера не любили. Картер вел переговоры с Садатом, Хусейном и Рабином. На следующей неделе он встречается в Женеве с сирийским президентом. Кэмп-Дэвид принесет свои плоды. Садат хочет мира. Он египетский националист и не сторонник пан-арабизма. Практичен, не сентиментален. Существуют экономические причины, почему Египту необходимо заключить с Израилем мир.
— Практичность Садата хорошо известна. Помнишь войну Судного дня? Ту его маленькую мирную инициативу? Садат отправился к королю Файсалу убедить его поиграть единственной известной Садату в регионе мышцей, которая была способна повлиять на Израиль и Запад.
— Так-то оно так. Что ж, наверное, теперь он решил вернуть выгоды. Может, стал нефтяником, как ты, — пошутила Рэйчел.
— Слушай, я только ищу нефть. В этом мое призвание.
— Какая трата таланта! Возможно, ты и знаешь этот регион, но по поводу Садата заблуждаешься. Кроме того, в той войне он потерпел поражение — еще одна причина добиваться мира.
Я неловко продолжал спор с таким чувством, словно глядел на себя со стороны.
— Да, Египет проиграл, и только. Но эта война ближе, чем ты полагаешь. Она в памяти народа. Прошло всего четыре года. Погибло много молодых людей — с обеих сторон.
— И они устали убивать. — Рэйчел допила виски. — Оливер, а почему ты занялся нефтью? Учитывая твое происхождение, я считала, что тебе ближе что-то более эгалитарное, может быть, даже экологическое.
— Вмешались рыночные силы. Случается даже с лучшими из нас. Верно, Барри?
— Вот уж нет, дружище. Ты держался социалистических принципов, не говоря уже о кредо Будды.
— Ерунда! Но остается еще американский оптимизм. — Я поднял стакан. — За его здоровье.
Остальные проигнорировали мой тост, а по глазам Рэйчел я понял, что она вынесла приговор и сочла меня неполноценным. Но меня это нисколько не заботило.