Я снова повернулся к Джордану.
– Так ты действительно любишь футбол?
На этот раз он ответил не очень уверенно, потому что был умным мальчиком и быстрее своих родителей понял, что я задумал.
– Ну… так, немного нравится.
Я рассмеялся.
– А ты не глупый, Джордан. Как ты думаешь, что я хочу сказать твоим маме и папе?
Он как-то странно нахмурил брови. С одной стороны, ему было приятно, что он догадался о моих намерениях, но, с другой стороны, моя идея ему совершенно не нравилась.
– Чтобы меня не пускали на футбол, пока я не стану спать в своей кровати?
Я широко улыбнулся. Этот мальчик мне определенно начинал нравиться.
– Точно.
Саймон с Петрой снова переглянулись. Такой взгляд был мне знаком. Я видел его часто. Он означал «мы не сможем на это пойти, так нечестно».
– Прекратите.
– Что? – спросил Саймон.
– Переглядываться так, как будто вы говорите друг другу: «Нет, это нечестно, мы на это не пойдем».
– Но это слишком жестоко.
Теперь настала моя очередь пожимать плечами.
– А что, по-вашему, не жестоко? Позволять восьмилетнему ребенку прогонять себя из кровати? Если вы хотите чего-то добиться, придется проявить хотя бы минимум строгости.
– Но он так любит футбол, – сказала Петра. – Не знаю даже, как лишить его такого удовольствия.
Джордан внимательно смотрел на родителей, и постепенно его напряжение ослабевало. Было видно, что он почти не верит в реальность угрозы.
Все мы, родители, временами проявляем слабость. Я и сам в этом бываю виновен. Любовь нас ослепляет, как и усталость.
– Вы хотите, чтобы мы запрещали ему ходить на футбол, пока он не станет спать в своей кровати? – переспросила Петра.
– Совершенно верно, – кивнул я.
– А вдруг ему вообще не придется никогда ходить на футбол? – нахмурилась Петра.
Джордан изобразил на своем лице выражение мировой скорби – неплохое достижение для восьмилетнего мальчишки.
– Нет, без футбола я не проживу! – выпалил он.
– Тогда придется тебе сегодня спать в своей кровати, – сказал я.
Саймон задумался. По всей видимости, он больше жены устал от текущего положения дел.
– Вы правы, – произнес он наконец. – Мы были слишком мягкими.
Петра с удивлением посмотрела на него.
– Ты хочешь, чтобы мы так поступили?
– Да, – кивнул Саймон. – Это просто смешно. Почему Джордан спокойно спит в отдельной кровати в гостях, а дома не может? Если мы не разберемся с этим сейчас, то когда?
Выражение мировой скорби на лице Джордана усилилось с мягкой стадии 1 до критической стадии 2.
– Вы не станете мне запрещать ходить на футбол. Так нельзя!
В его глазах заблестели слезы.
– О да, они могут, – уверил его я. – Они же твои мама и папа. Они могут даже запретить солнцу вставать по утрам, если захотят.