- Да-да, я понимаю, - закивал он. - Не извольте беспокоиться. Я все как есть, правду и ничего кроме правды.
- Что ж, начало нашего диалога мне положительно нравится. У тебя есть шанс сохранить свою никчемную жизнь. Так держать! Как твоя фамилия?
- Коржавин. Павел Павлович Коржавин.
- Ты, Коржавин, ответь мне - куда ты дел Игоря?
- Какого Игоря?
Его вид свидетельствовал, что он уже вообще ничего не понимал в происходящем. Ничегошеньки. Кто я такой? И зачем мне понадобился Игорь? Из этого я сделал вывод, что к смерти мальчика этот хомо вульгарис не причастен.
- Ты что, кабан, издеваешься?! - зарычал я. - За такие шутки я быстро сделаю из тебя парнокопытного. Все оставшуюся жизнь будешь хрюкать на людей.
- Извините! Вы очевидно имеете в виду Игоря Новосельцева? - Волна страха, парализовавшая волю Коржавина, прошла и у него стали проявлятся иные человеческие чувства. Глаза наполнились слезами. Он развел руками, печально проговорил: - Увы! Я о нем ничего не знаю. Вот уже больше месяца, как он исчез. Я было предпринял попытки его найти, но они оказались безуспешными. А вам что-нибудь о нем известно?
Я достал из кармана рисованный портрет Игоря, показал его Коржавину.
- Это он?
Едва взглянув на портрет мальчика, с ним приключилась истерика.
- Да, это он! - воскликнул. Заплакал, запричитал: - Что вы с ним сделали?! Игорек! Милый мой мальчик! Что они с тобой сделали?!
- Молчать! - вновь грохнул я кулаком. - Всякие тут Иуды Искариоты будут мне истерики, понимаете ли, учинять, вопросы глупые задавать. Не позволю! Придется выписать надежного "лекаря". Он быстро отправит тебя к праотцам в параллельные миры. Вот там ты и расскажешь о всех своих мерзостях.
В доказательство своих слов я достал из наплечной кобуры "макарова" и выложил его на стол, как последний аргумент в споре интеллектов. Коржавин, как кролик на удава, смотрел на его вороненную сталь, не в силах оторвать взгляда. Захныкал, униженно проговорил:
- Извините! Но я так его любил! Я до сих пор весь в расстроенных чувствах.
- Дурак! Любить надо женщин.
- Но вы ведь сами давеча, - робко напомнил мне он.
- "Давеча", - передразнил я его, рассмеявшись. - Давеча я гнал картину, лапшу тебе на уши вешал. Нет, милейший, я ярый поборник естественных сексуальных отношений. Я именно таков, каким меня создал Космос. И можешь мне поверить на слово - тебя, негодника, тоже когда-то родила женщина. Если бы она тогда знала, что именно на тебе прервется связь времен, то, уверен, она бы сделала аборт.
- Как это? - не понял Коржавин.