— Тем лучше. Грузы будете доставлять мне. У нас близ Великой реки места глухие, и никто не прознает про мои затеи. А селище моё на речке Вревке. До Великой легше дойти по Волхову.
— Мне же каждый раз мимо логова хорьков придётся ходить. Рюрик Новое городище поставил.
— Мне что ли тебя хитростям учить? — волхв глянул на Страшилу и его ватажников. — Открою вам, что ведомо мне. Горюшка хлебнул немало из-за ладожских хорьков, но не Рюрик с его хорьками, а иное племя меня беспокоит. Лихое время наступает. Немцы с юга придут, захватят наши земли от Лабы до самого моря. Сокрушат волков и ререгов. Многие наши князья на их сторону встанут. Немцы разрушат наши города и селища, и побегут от них ваши родные. К морю побегут, а там поморяне. Поморяне народ вам известный. Хватать беглецов будут да вывозить полон и данам продавать.
Страшила, стоявший аккурат против дверного проёма, был виден Алесю, и тот отметил, что старшой над витязями слушал волхва с недоверчивой ухмылкой.
— Наши били немцев многажды. Ты, пресветлый, лучше скажи, как платить будешь?
— Загляни к Люту. Оплата за первый груз уже готова.
Лют похрапывал, приспешник волхва лежал с закрытыми глазами, пытаясь унять боль в голове. На свободной лавке рядом с ложем Люта лежали россыпью золотые номисмы.
— Деньги твои. С Лютом — отдельный расчёт.
— Да за эти деньжища я тебе три ладьи меди доставлю.
— Вот и договорились. За медью на север, к свеям пойдешь. Алесь тебе укажет, нарисует на карте и сам с тобой пойдёт на север. Скажи-ка Страшила, есть ли у тебя человеческое имя?
Страшиле явно стало не по себе.
— Не любо мне моё имя: матушка сказывала, что отец в подпитии назвал меня Олегом.
Волхв встрепенулся и с прищуром посмотрел на Олега Дуковича.
— А есть ли у тебя в роду волхвы?
— Отец мой всем известен, да и матушка моя из семьи волхвов. Многим премудростям учила меня бестолкового.
— Посмотри на Алеся.
— Что на него смотреть? Пьянь заморская.
— В том твоя вина. Не тем взором смотришь.
— Знает, конечно, много. Карту мне нарисовал чудовную.
— Покажи мне карту, — попросил Ведислав и, развернув пергамент, долго всматривался в очертания материков. — Странная карта.
— У моего отца несколько карт. Все по-разному нарисованы. Верить картам нельзя. Меня матушка учила да говорила: верь только себе.
— Не доучила тебя матушка. Злой ты. К мастеру не проявил уважения, а мог бы с толком поговорить с ним. Сей человек — кузнец, каких нет ни здесь, ни в Волыни. От него зависит, будет ли тебе слава.
— Да ладно, пресветлый. На себя да на витязей только надеюсь.