— У Розенштейна прозвище такое, за глаза, «тётя Роза», он же в Одессе родился, как в этой песне, — объяснил Верхоланцев. — Скупая, жадная сволочь, — добавил он с отвращением.
— Я не знал об этом, просто решил в тему исполнить.
— Да ладно, не оправдывайся, — бросил Верхоланцев. — А как ты понял, что Вахид инсценировку устроил? — поинтересовался он.
— Увидел лексус на понтоне, а потом присмотрелся, все винтовки — бутафорские.
— Молодец, умный парень. И внимательный. Впрочем, ты ж репортёр, тебе и карты в руки. Хороший у тебя материал будет теперь для твоего журнала. Светские вечеринки, сплетни. Приврёшь, как это бывает. Только мой совет, лучше молчи обо всем. Так тебе спокойней будет.
— Я не пишу о развлечениях бомонда и сплетнях. Меня интересуют другие вещи, — холодно объяснил я.
— Да, я вспомнил, ты же о призраках и ведьмах пишешь. Я хотел об этом фильм снять. О призраках Тьмы, но потом передумал, хотя уже сценарий написали, костюмы начали шить.
— Почему не стали?
— Посоветовался кое с кем и решил не тревожить эту нечисть. Знаешь, лучше не трогать её, чтобы она тебя не трогала, — объяснил он, и после паузы добавил осторожно: — Олег, предупредить тебя хотел, лучше с ментами дело не затевай. По поводу нападения на тебя. Никого не найдут, только больше врагов приобретёшь.
— Я и не собирался даже.
— Ну и молодец!
— Если убийц Северцева не нашли, то уж для такой мелкой сошки, как я, тем более никто пальцем не пошевельнёт, — проговорил я, изучая выражение лица Верхоланцева.
Главреж напрягся, с лица сползла дурашливая, пьяная ухмылка.
— Значит, врёшь, что только привидениями интересуешься, — буркнул он. — Ну, рассказывай, что тебя в этом деле известно.
— Ну, во-первых, Северцеву перед смертью являлся призрак, которого он ужасно боялся. Из-за этого проигрывать стал больше. Во-вторых, он мой троюродный брат. Его дед и мой были братьями. Только я об этом понятия не имел. Узнал случайно.
— Ясно, значит, кровная месть, — с иронией проронил Верхоланцев. — Ну и кого ты подозреваешь? Давай-давай, колись. Ведь что-то откопал? Молчишь? Понятно, — протянул он. — Меня, надо понимать, подозреваешь?
— Нет, — сказал я.
— Врёшь! — воскликнул он весело. — Да, если бы я всех хахалей моей супруги убивал, знаешь, сколько на мне трупов висело? Не было у них ничего. Это я точно знаю. В отличие от тебя, — добавил он хитро. — Чего испугался? Ты думаешь, я слепой? Но я сам разрешил.
Я нахмурился и попытался рассмотреть выражение его лица в свете тусклых фонариков, висевших над палубой.
— В общем, что я тебе скажу, — заговорщицки проговорил Верхоланцев, дыша перегаром мне в лицо. — Только ты не обижайся. Ты для Миланы знаешь где? Между этими стриптизёрами, которых Беня подарил, и её шофёром. У неё интерес к тебе имеется. Она ребёнка хочет. Вот выбрала тебя. Молодого парня, здорового. Ты вроде не наркоман, не пьяница.