— Там, у ворот — дон Хайме…
— Интересно, — сказал Мазур, мимолетно коснувшись локтем заткнутого за ремень пистолета. — Это что, переговоры?
— Возможно. Я совсем его не ждала… — и она что-то бросила привратнику, проворно выскользнувшему из столовой. — Ну что же, посмотрим, с чем он заявился…
— Слушай, — сказал Мазур. — Чтобы я не выглядел совершеннейшим идиотом, объясни ты в двух словах, из-за чего вы с ним поцапались…
— Ну ладно, — сказала Кристина. — Если в двух словах… В свое время отец хотел провести это предприятие с ним вместе, и даже кое-что рассказал… но потом они поссорились. Дон Хайме хотел, чтобы я за него вышла…
— Понятно, — кивнул Мазур. — Все денежки в одной семье… А ты, я так понимаю, отказалась?
— Как ты догадлив! Он меня нисколечко не прельщал… В общем, он не знает места, но знает, о чем идет речь…
— И он осерчал, я так понимаю?
— Ну да, — бледно улыбнулась Кристина. — Ему хотелось заполучить не только долю, но и меня…
— Я его понимаю… Что было дальше?
— Отца они подстерегли два месяца назад, на дороге, возле Чакона. Он выжил, повезло. Получил четыре пули. Сейчас он в клинике, в столице. Всеми делами пришлось заниматься мне…
— Ага, — сказал Мазур догадливо. — А на тебя у него рука не поднимается, а?
— Он все-таки идальго, — отрезала Кристина. — Не так-то просто для человека подобного происхождения убить девушку своего круга. Воспитание и традиции…
— Да вдобавок матримониальные планы, нет?
— Вон он…
Мазур посмотрел в разбитое окно столовой. По мощеной кирпичом дорожке к дому, небрежно помахивая тростью, шествовал пожилой и крайне представительный сеньор: красивая проседь в волосах, усы и эспаньолка на старинный манер, серая тройка, белый галстук…
— Странно, что ты ломаешься, — сказал Мазур. — По-моему, вполне приличный жених. Море обаяния и шарма, а если вдобавок учесть родословную…
Кристина сверкнула на него глазами, что твоя пантера, но ответить колкостью не успела: потенциальный жених вошел в столовую, улыбаясь вежливо и благожелательно, с невыносимой галантностью поцеловал руку Кристине, сухо кивнул Мазуру, как какому-то конюху, опустился на стул в непринужденной позе. Положив обе ладони на изогнутую рукоять трости, посмотрел куда-то поверх головы Мазура и произнес что-то по-испански с видом надменным и пренебрежительным.
— Давайте говорить по-английски, — сказала Кристина с восхитительно равнодушным лицом. — Мой… друг не понимает по-испански.
— Охотно, — сказал дон Хайме на приличном английском, вновь глядя поверх Мазуровой макушки. — Я говорил: простите, не имел чести быть представленным…