— Это Джонни, — сказал Мазур. — Меня направила к вам фирма «Моралес и сыновья», посредники… Три дня назад я был у них в конторе, и они заверили, что работу вы мне подыщете в течение двух — четырех суток, в крайнем случае, шести…
Выслушав пароль, собеседница с некоторым равнодушием откликнулась:
— О, разумеется… Думаю, дня через три мы сможем вас устроить. Одно немаловажное уточнение, сеньор Джонни: как у вас обстоит со знанием международного свода сигналов? Вашему потенциальному работодателю нужны люди, способные именно в этом ориентироваться.
— Без проблем, — сказал Мазур. — Неплохо обстоит, сеньорита.
— Как насчет комбинации, скажем… Зулу-Альфа-Ромео-Янки?
— Могу вас заверить, что мне приходилось быстренько вывешивать и более сложные сигналы, — сказал Мазур, внутренне ликуя.
— В таком случае — через три дня, в четыре…
И трубку повесили. Стоя спиной к прозрачной двери, Мазур ухмыльнулся во весь рот. Вот это уже была самая что ни на есть убедительная конкретика. В поэтическом ремесле это именуется акростих — когда читают лишь первые буквы каждой строчки. Зулу-Альфа-Ромео-Янки, то есть, говоря по-русски, «Заря». Пароход «Заря», который через три дня встанет на якорь у четвертого причала. И Мазура там встретят, конечно, не хлебом-солью на расшитом полотенце, без цыган и шампанского, но, безусловно, с неподдельной радостью. И все кончится…
Он повернулся к двери. Еще открывая ее, увидел, что за его столиком сидит незнакомый человек. А ведь здесь такое категорически не принято — подсаживаться к занятому столику, в особенности, если целая куча свободных. И виски, и кофе на своем месте, любому с полувзгляда ясно, что столик занят. И тем не менее…
Вразвалочку, заранее глядя неприязненно, он подошел к столику, сел и уставился на незнакомца без всякой симпатии. Невысокий мужичок лет пятидесяти, скучный и незначительный, как автобусный билет, более всего похожий на затурканного кучей детей и кучей долгов отца семейства или третьего помощника младшего счетовода в департаменте городской канализации. Вот только внешность порой бывает обманчива, носитель самой безобидной личины способен оказаться опаснее аллигатора…
Оружия при нем, судя по первым впечатлениям, не имелось. Обширная сверкающая лысина, идиотские бакенбарды, глаза неопределенного цвета… Недолгое общение с труженицами заведения доны Розы привело к тому, что Мазур мог при нужде без ошибок рявкнуть, скажем «arre alla!», что примерно соответствовало русскому: «Катись колбаской!», а то и выразиться гораздо непечатнее…
Ему не пришлось продемонстрировать лингвистические таланты. Незнакомец заговорил первым. Как ни в чем не бывало, негромко произнес по-английски: