— Я знаю… Есть какая-нибудь реакция на мое… возвращение?
— Конечно, он в восторге, — сказала Салли. — Он так скучает по тебе, когда ты в Нью-Йорке, так же как и я.
Был ли это намек? Велит ли он Викки остаться в Гонконге? Ее мать упорно держалась вдали от семейного бизнеса, даже когда дело касалось статуса ее собственных детей в компании, но уж конечно, она бы знала, если Дункан решил поставить крест на Нью-Йорке.
— Пора на яхту, дорогая! Отец хочет поскорее отплыть.
По пути к порту они проехали мимо вереницы выгоревших магазинчиков, чьи почерневшие фасады пустыми глазницами укоризненно смотрели на улицу. Еще очко в пользу ее желания, чтобы семья обосновалась в Нью-Йорке, подумала Викки, но все же она была потрясена видом этого дикого разгрома.
— Мини-бунтик, — прокомментировала мать. — Полиция ничего не могла сделать.
Она взглянула на китайцев, копавшихся в золе, и задумалась по-доброму, затем сочувственно вздохнула:
— Бедняги! Они не раз пожалеют, что нет «Юнион Джека»,[5] когда его спустят…
— Мне кажется, они считают нас уже чем-то отжившим свое.
— Отжившим? — Салли удивленно изогнула красивую бровь. — Британский Гонконг — это — последний клочок Китая, где китайцам не позволяют творить беспредел. Никакого стука в дверь по ночам, никаких шишек-вояк, тайной полиции, голода. У них есть еда и шанс стать богатыми. Разве не так, Ай Пин?
— Так, Тай-Тай.
— Ну вот, убедились? Не о чем беспокоиться, проблема решится сама собой. Гонконг — самый богатый китайский город в мире. И Китай не сможет позволить себе роскошь разрушить его. Гонконг — их окно на Запад, их банкир, технологический наставник.
А кроме того, Пекин прекрасно понимает, что не сможет сам накормить еще лишние шесть миллионов в неурожайные месяцы. Нет, единственная реальная опасность переворота — мы заговорим друг друга до смерти, перемывая косточки.
Тогда почему же, размышляла Викки, когда они вынырнули из тоннеля Козвэй Бэя, который королевский яхт-клуб Гонконга облюбовал для себя по соседству с плавучим городом рыбаков Танка, забит до отказа? Это был кишащий плавучий муравейник длиной почти в полмили, зажатый между тридцатиэтажными зданиями на берегу и каменным волнорезом, отделявшим его от гавани Виктория. Каждый дюйм водной глади был утыкан мачтами яхт и джонок, суденышки всех мастей качались на волнах. Разнообразные лодки были привязаны к причалам вдоль дороги, убегавшей на восток.
Многие из Танка, много лет назад перебравшихся на берег, теперь возвращаются на свои лодки, объяснила мать. Если Китай нарушит свое обещание не вмешиваться во внутренние дела Гонконга, море предложит людям, по крайней мере, свой путь к спасению — эти суденышки.