— Честно говоря, я едва это заметила.
— Ты слишком много работаешь.
— Ты это мне уже говорила.
— И что это тебе дает?
— Помогает прожить день, мама.
— Никакой другой причины?
— Я люблю свою работу. И я иду наверх.
Едва заметный огонек вспыхнул в глубине шанхайских глаз матери, словно кто-то наблюдал из темной пещеры.
— Ты что-то задумала, а? — спросила она. Она по-прежнему пыталась вычислить схему мира, который, по ее мнению, можно завоевать хитростью и тайными уловками. Проверни какой-нибудь трюк, и ты победитель.
— Я-то знаю, — продолжала она. — Нечто грандиозное.
— Просто работа. И больше ничего.
Но мать не обмануть.
— Ты терпелива, — одобрила она. — А у меня терпения никогда не было. Ты добьешься многого. Все, что тебе нужно — это план. А он у тебя есть. Я знаю тебя.
— А как прошел твой день, мама?
— Посмотри на мои волосы — тогда не будет вопросов.
— Милая прическа.
— Господи, о чем ты говоришь! Этот чертов парикмахер! Все приличные мастера эмигрировали, и мне остались только косорукие, которые не могут найти себе работу даже в отелях у коммунистов.
Вивиан почувствовала, что внутри у нее закипает злость. Сколько она себя помнила — даже в самые тяжелые дни, когда отец изводил себя работой, — ее мать прыгала в трамвай, спрыгивала на углу Чатер-стрит и Пэда, ер-роуд и влетала в отель «Мандарин», где ей расчесывали и укладывали волосы. Она выросла в достатке в Шанхае — до «культурной революции» — и не удосужилась научиться причесываться самостоятельно.
— Я уверена, ты найдешь себе чудесных парикмахеров в Торонто.
— Сегодня это свершилось.
— Что свершилось?
— Получила канадскую визу.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Это не Нью-Йорк.
— Мы знали, что так будет. Но как бы там ни было, ты, наверное, чувствуешь облегчение.
— И ты тоже. Я больше не буду мешать тебе.
Вивиан позволила своим глазам задержаться на гладком лице матери. Ей было пятьдесят пять, но при розовом освещении, которое она любила в своей квартире, она выглядела на сорок. С конца восьмидесятых годов она пользовалась известным кремом от морщин, — когда он добрался до Гонконга, — хотя дерматологи сомневались в эффективности препарата для азиатской кожи. Ее мечтой была пластическая операция на лице, сделанная каким-нибудь дорогостоящим высококвалифицированным хирургом, — кем-нибудь вроде тех сверкающих белозубыми улыбками эксцентричных глянцевых типов, которых она видела на рекламных роликах; мечта, за которую Вивиан не имела намерения платить, потому что это казалось ей тысячекратным предательством отца.
— Это твой выбор, мама. Но ты можешь передумать, если захочешь.