Ольга сошла с крыльца вперевалочку, как толстая-претолстая гусыня-матушка. Ее широченная физиономия еще вдвое расплылась от светлой, доброй улыбки. Одета она была в бесформенную зеленую хламиду, беззащитно трепыхающуюся на ветру. Действительно, беременность изменила ее почти до неузнаваемости. Я побежала к ней навстречу, обхватила, расцеловала, прижалась к круглому теплому животу, погладила по надутым щечкам и спросила об охоте, на которую Боренька пригласил моих детей.
- Да пусть идут, не волнуйся. Это тут, в лесок, совсем недалеко. И кот с ними! У-у, бандюга! Конечно же, его хоть на выставку, этакого красавца. Но до чего же наглый стал... Видеть его не могу спокойно: напоминает моего бывшего мужа. Хоть бы сбежал куда! Глазищи видала какие: хитрые, властные, насмешливые - даром, что кот. Я его в дом больше не пускаю, озорует: на занавесках катается, покрывала когтями рвет, на столе просто так ничего не оставишь. Теперь живет в гараже.
Гунар принес в дом мой багаж. Мы с Олей вошли следом. Большой керамический слон в прихожей приказал долго жить. Боренька как-то раз на него упал с лестницы, и оба пострадали. Бореньку пришлось везти на "леге-вахт" (пункт неотложной помощи) зашивать губу и щеку, а слона выбрасывать по кускам. Гостиная украсилась хрустальной люстрой невиданной красоты, но из гостиной пропали птички и аквариум, на которые у Оли появилась аллергия. Простенькие цветастенькие занавесочки из сатина во всех комнатах заменились на шелковые гардины в золотых лилиях. Совсем как во дворце, если бы не мезозойская по дизайну мебель из простой, до боли сучковатой корабельной сосны. Я доподлинно знала, что эта злополучная "деревенистая" мебель занозой сидит в Оленькином нежном сердечке. Но зато спальня всеми деталями полностью отвечала несколько экзотическому вкусу хозяйки. С тех пор как я в последний раз видела эту бело-голубую романтику, в качестве завершающего штриха она украсилась настоящим восточным ковром из Бухары и коллекцией черкесских кинжалов, развешанных по ковру геометрическим узором, вторящим ковровому орнаменту. Тем временем Оленька комментировала новинки с чувством глубокого удовлетворения в голосе:
- И люстру, и гардины, и кинжалы с ковром - все это мои родители летом привезли в подарок. Коллекцию оружия я специально попросила отца захватить. Дома, в Архангельске, эти ножички всегда висели у нас в гостиной, с самого детства их помню и с ними мне всегда как-то уютнее. Красивые, правда? В стуе (гостиной) Гунар их не захотел, пришлось вот здесь пристроить, но получилось даже лучше. Отец для меня ничего не пожалеет, а мама так тем более! Господи, ну почему я от них теперь так далеко?!...