- Это что же - роман о любви? Мне сейчас он очень кстати. "Анну Каренину" не возьму, сразу предупреждаю, у меня есть, - отвечала я не без злой иронии на ее малоуместную просьбу. Однако Оленькин смущенный вид с чуть подрагивающими влажными ресницами завидной естественной длины был способен растопить даже самое ледяное сердце на свете. Она это хорошо знала и беззастенчиво пользовалась. - Ладно, тащи сюда свою книгу.
- Так я сейчас пойду принесу. Подожди секундочку.
Я с живостью вообразила себе книжицу, которую Ольга могла бы скрывать от любимого, и с удовольствием предвкусила, как, затаившись где-нибудь в доме, от души посмеюсь над неприличными картинками, опасными для нравственности и морали законного психа Гунара. Вот бы еще умудриться сделать с них ксерокопии и подкинуть ему в трактор!
Минут через пять Оля вернулась и опасливо прикрыла за собой дверь. В руках она держала нестандартно крупного формата объемистый том "Черной Магии" в глянцевой обложке с портретом довольной интеллигентной козлиной рожи, но, к сожалению, с полупьяно-косыми глазами, сверкающими синим пламенем. Очевидно, козел был неудовлетворен и жаждал большего.
- Ну и отчего я должна тащиться с этой тяжестью?
Скрывая невольную улыбку, я нарочно строго прищурилась на подругу. Конечно же, сочувствуя бедной Ольге всем сердцем, я была заранее готова выполнить все ее пожелания.
- Гунар может найти.
- Но до сего дня ведь не нашел. Держи в том же месте, не найдет и впредь.
Совершенно для меня неожиданно Ольга разразилась бурными слезами. Да нет, определенно пора мотать отсюда удочки и чем скорее, тем лучше. Гунар-Хельвиг прав, как всегда.
- Да меня, Натуль, черт попутал забыть "Черную Магию" прошлой ночью в гостиной, да еще вместе с пантаклем, - с периодическими всхлипываниями между тем причитала новоявленная ведьмочка.
- Вместе с чем забыла?
- Да с пантаклем, то есть с рисунком-талисманом. Без такого рисунка магия не удается. Вот он тут, в книге лежит, вместо закладки.
В круглом обрамлении, затем еще в шестиконечной звезде дополнительно Ольгин рисунок изображал поделенное надвое копыто, вероятнее всего, козлиное. По окружности Ольгиной рукой были начертаны некие латинские термины: Барбиэль, Юзель, Семе, Урде. Круг разделялся примерно пополам, несомненно, что не краской писанными, а настоящей алой кровушкой, сильно неуравновешенными весами. Так же кроваво выглядел и заголовок "Баршемод" вверху сего художества, выполненного в виртуозном стиле японской каллиграфии. Только "Баршемод" по трудно объяснимым магическим причинам оказался написанным буквами родной русской кириллицы.