— Я могу это исправить, — сказал он, ставя ее на ствол поваленного дерева.
Он вытащил нож и разрезал юбку вдоль.
— Что ты делаешь? — воскликнула Серена, но было уже слишком поздно.
Он разрезал узкую юбку от колена до бедра.
Малькольм сделал шаг назад и окинул взглядом плоды своего труда, снова пряча нож в ножны.
— Хмм, — произнес он, торжествующе ухмыляясь, — так мне нравится даже больше.
Серена подбоченилась.
— Я бы все же не стала на твоем месте называть себя кутюрье. Ты только посмотри на меня!
Это, конечно, был тяжкий грех — изуродовать такой прекрасный наряд. И ее скромность возражала против того, чтобы выставлять напоказ ногу в чулке, которая проглядывала сквозь разрез.
— Я не могу ехать в Каннич в таком виде, будто я леди Годива.
Малькольм рассмеялся.
— Сомневаюсь, что жителям Каннича хватит приличия отвести взгляд, когда они увидят тебя. Поехали. Забирайся.
Он помог ей оседлать коня, что было непростой задачей без стремян и луки. Лошадь заржала и вскинула голову. Серена чувствовала себя совершенно беззащитной, словно могла свалиться в любой момент.
— А теперь расслабься. Не надо так сильно сжимать ногами бока коня, а не то он решит, что ты хочешь, чтобы он скакал быстрее. Просто двигайся вместе с ним. Мы поедем шагом. Если почувствуешь, что сползаешь, хватайся за гриву, чтобы сесть нормально, а не за поводья. И не беспокойся. Я все время буду рядом с тобой.
Был почти полдень, когда они прибыли в пункт назначения. Каннич оказался деревенькой, примостившейся в долине у подножия гор Кэрнгорм, зеленой, но достаточно пустынной. И ничего в ней не было, за исключением паба, церкви, небольшого количества сельских домишек — и Ронана Маклиша.
Маклиш оказался огромным мужчиной с медвежьими ухватками, торчащими в разные стороны курчавыми каштановыми волосами и бородой, густой, как лисий хвост. Его дом находился на максимальном удалении от центра деревни и одной стороной смотрел в дремучий лес. Во дворе носились многочисленные куры, козы и орава детишек.
Он поприветствовал Малькольма громким басом и шумными объятиями.
— Иисус, Мария и Иосиф! Вы только посмотрите, кого выплюнула дорога прямо на мое крыльцо!
Ноги Малькольма повисли в воздухе, когда Маклиш приподнял его.
— Ты просто привет из старого доброго прошлого. Не могу вспомнить твое лицо без тюремной решетки перед ним.
Его огромный живот затрясся вверх-вниз от утробного смеха.
— А кто эта милашка, которую ты привез мне на десерт?
Малькольм положил руку ей на плечо.
— Серена Марш, это Ронан Маклиш, самый скользкий и увертливый тип, преследовать которого я имел несчастье.