— Нет, именно так он и делает, если у него есть яйца, чтобы доказать это.
Среди раздавшихся смешков Малькольм поставил на стол свой эль и встал.
— Ну, боюсь, Серена, нам пора в путь.
Серена тоже встала и произнесла, в свою очередь:
— Спасибо вам всем за приятную и удивительную трапезу. И за чудесное платье, Уна. Я сохраню его навсегда.
Она крепко обняла Уну. Маклиш похлопал старшего сына по плечу и велел запрягать лошадей, на которых прискакали Малькольм и Серена.
— Пойдем, Малькольм, я провожу тебя.
Маклиш отвел Малькольма в сторонку.
— Слушай, я никогда не поступал правильно, насколько тебе известно. Но я не хочу, чтобы мои сыновья прожили жизнь, как я. Одного Маклиша в игре вполне достаточно.
Малькольм ухмыльнулся и кивнул.
— Но, — продолжил Маклиш, — я не желаю, чтобы англичане расположились в моем доме или огнем и мечом выжили меня с моей земли. Я не доверяю английским солдатам, и Господь да поможет им, если кто из этой нечисти хоть пальцем дотронется до моей Уны. Что я хочу сказать: если этот парень, посол, которого держит Маккалоу, может остановить войну, тогда я скажу тебе, что я знаю.
Глаза Малькольма расширились, челюсть напряглась.
— Продолжай.
Маклиш стремительно оглянулся.
— Маккалоу собирает свои войска в замке Рам-Друайон. Там сейчас по меньшей мере тысяча человек — шотландцев и ирландцев, плюс еще несколько дивизионов по всему Северному нагорью. Они вооружены до зубов: мушкеты, пистоли, мечи. Рам-Друайон — это то место, где находится штаб-квартира Маккалоу. Если родитель твоей девушки где и есть, то скорее всего там.
Грудь Малькольма раздувалась от охвативших его эмоций.
— Как далеко отсюда находится Рам-Друайон?
— Примерно пятнадцать миль на север. В Россшире.
— Спасибо, Маклиш. Ты добрый малый.
— В чем это я добрый? — расхохотался Маклиш. — Эх, может, я и дурак, как мне частенько говорили родители, но даже я знаю, что нет ничего лучше хорошей войны. Или худого мира.
Из тюрьмы Эрлингтона, опоясанного черным килтом не по размеру, вывели два дюжих охранника и бородач.
Маккалоу. Интересно, к которому из них его ведут? К Дункану Маккалоу, который, по последним сведениям, находится на смертном одре? Или — он вздрогнул от одной мысли — к Брэндубу Маккалоу?
Брэндуб. Его имя на гэльском означало «черный ворон». Как же оно подходит ему! После всех их неудавшихся переговоров Эрлингтон понимал, что Брэндуб был по натуре хищником, питавшимся падалью.
Он заклевывал более слабых политиков и надевал на себя их мантию власти. Исключительно умный от природы, он обладал ясностью рассудка, присущей любому большому лидеру или герою, — вот только использовал он свои способности не для общественного процветания, а для личного блага. И если бы он дорвался до власти, то, безусловно, нанес бы немало вреда своей стране.