Только под утро Норманну удалось растормошить Леанту. Девушка вначале долго отмалчивалась, но в конце концов назвала истинную причину своего исчезновения. У нее не было красивых платьев! Она не хотела выглядеть дурнушкой рядом с расфуфыренными дочками графа.
– Не беда, – бодро ответил Норманн, – сегодня вечером ты всех затмишь своей красотой!
В четырнадцатом веке швейное дело принципиально отличалось от привычной сегодня технологии изготовления одежды. Портные старались делать как можно меньше швов, декорировали соединения ткани изящной шнуровкой или драпировкой. В моде превалировала идея свободного кроя с упором на количество ткани, особенно если это были дорогие шелка или продававшаяся по баснословной цене парча. Если говорить о сроках, то для пошива хватало нескольких часов, ибо платье представляло собой обычную тунику без лифа. Рукава обычно пристегивали булавками или соединяли при помощи шнуровки. Если на Руси необходимость в исподнем белье диктовалась традициями, то в Европе до появления панталон оставалось несколько столетий.
– Андрей Федорович! – Оклик Речана остановил Норманна на полпути к комнатам замкового портного.
– Здравствуй, друг. Сегодня день отдыха, или воины немного потрудятся с оружием на плацу?
– Помилуй, кто же в воскресенье заставляет людей работать! – возмутился Речан.
– Извини, в походе потерял учет дням. Сам-то почему здесь? В церкви уже должна идти служба.
– Забоялись мы, языка не знаем, и обряд римский исполнять неохота.
– Понял, – кивнул Андрей. – Где отец Иоанис?
– В казарме с воинами псалмы поет.
Норманн на минутку замолчал, надо было искать выход, в четырнадцатом веке никак нельзя игнорировать тягу к церкви. Внешне церкви Гаскони ничем не отличались от традиционных православных храмов.
– Я поговорю с кюре, возможно, он разрешит Иоанису служить нашу Литургию.
– Не в этом дело, Андрей Федорович, у общества к тебе просьба, нуждаемся в денежном довольствии.
Норманн невольно похолодел. Неужели они вчера набедокурили и сейчас собирают деньги на выплату компенсации? По Новгородской Судной грамоте еретики приравнивались к изменникам, само дело рассматривало Вече. Штрафом там не отделаться, в таких случаях грозила казнь с конфискацией имущества. В Бостоне ежедневно жгли вероотступников, за все время пребывания в городе Норманн насчитал без малого две сотни костров. По логике вещей местная инквизиция не должна была свирепствовать. Гасконь – не отдаленная римская провинция, христианство пустило здесь корни почти четыреста лет назад.
– Что за беда? Побили кого или вам досталось? – поинтересовался Андрей.