Вот, например, сейчас, оказавшись перед монархом Лоуленда, прежний Оскар отвесил бы глубокий поклон, предусмотренный придворным этикетом, а нынешний барон Хоу почувствовал настоятельную потребность преклонить перед Лимбером колено, как сделал на первой аудиенции после получения должности библиотекаря. И только склонившись перед королем, мужчина понял, что поступил правильно, поддавшись порыву. В некотором роде он снова присутствовал на первом представлении.
– Встаньте, барон. – Глубокий голос короля накрыл библиотекаря, даруя ощущение причастности к тому, что олицетворял собой Лимбер. – Надеемся, вы понимаете, сколь велика честь, оказанная вам короной. Принцесса Элия просила Совет Сил удостоить вас преобразования, о котором до сей поры в Лоуленде ходили лишь легенды.
– Я понимаю, ваше величество, – смиренно согласился Оскар, неловко поднимаясь на ноги и бросая несмелый взгляд на Лимбера, восседающего в кресле, как на троне. По правую руку от монарха стояла принцесса и ободряюще улыбалась. Раньше барон никогда не решался встречаться с королем глазами, но сегодня это получилось словно само собой.
– Мы довольны вашим служением. Трудитесь и впредь столь же усердно на благо государства, оправдайте доверие Советницы короля, – повелел государь.
– Моя жизнь, мой труд, все мои силы – для Лоуленда, ибо душа моя, ваше величество, принадлежит ему с той поры, как я впервые узрел наш великий мир, – склонив голову, необычайно искренне, без обычного сарказма, за стенами из которого он привык прятаться от жизненных невзгод, ответил библиотекарь.
Он больше не мог смотреть в глубокую зелень глаз короля, пронзающих душу, читающих все помыслы – от самых возвышенных до столь низменных, что и сам Оскар не отдавал себе в них отчета.
– Ступайте, барон, – уже снисходительно-спокойным голосом приказал Лимбер, и библиотекарь с удивлением понял, что монарх доволен. Его оценили, взвесили и сочли достойным.
Оскар еще раз низко поклонился государю, Элии и, пятясь, вышел из кабинета.
– Что ж, ты оказалась права и на сей раз, дочка, – раздумчиво признал король, разведя руками. – Его суть нуждалась в преобразовании, теперь в нем все правильно и цельно. Божок сатиры прошел путь от низвержения в человечка до возвышения к богу литературы, хранителю знаний. А увеличение его силы только во благо нашей библиотеке, тем более что такого преданного служителя не сыщешь. Видимо, жизнь в урбомире сильно изменила барона и, как ни странно, в лучшую сторону. Кто бы мог подумать… такой патриотизм.
– Мы начинаем ценить то, что имеем, лишь когда теряем, – хмуро и строго признала принцесса и, встряхнувшись, продолжила уже веселее: – Кроме того, пора тебе усвоить, папочка, что я всегда бываю права!