Наконец солдаты угомонились и, прихватив двух девок посмазливее а также хоть сколько-нибудь ценную мелочь, помчались обратно. Мелочевку разделили между собой, а девок уволокли в казарму. На третью ночь одна из них сумела покончить жизнь самоубийством. Второй повезло меньше, и я старался не встречаться с ней взглядом. Хотя и она тоже через некоторое время исчезла.
Насколько меня радовали успехи Ниакрис в учебе, настолько же огорчали собственные. Оказалось, к некромантии я не способен совершенно. Не то что высшую нежить, банального зомби не могу поднять даже если жертву специально подготовить и убить с соблюдением всех ритуалов. С простейшим вызовом духа та же ситуация. Но я все же продолжал читать трактаты по некромантии — вдруг мне придется встретиться с кем-нибудь из «Повелителей мертвых» в бою.
— Чем это вы так увлеклись коллега? — на страницу легла тень, — середина ночи уже. А, работа Данира.
— Да, и особенно меня радует дарственная надпись про «друга и наставника».
— Какое-то время мы с мэтром Гейтеном действительно дружили, пока он работал в Хольцбурге.
— Норман Гейтен ему случайно не родственник? Он у меня магию артефактов преподавал, — я аккуратно закрыл книгу и отложил в сторону.
— Внук. А он сейчас преподает в Академии? И тоже не взял приставку к имени — весь в деда! — Из под капюшона послышался свистящий смех.
— Хм, действительно. Если мэтр Гейтен магистр (а он магистр!) то должен носить перед именем приставку «ней». Как-то я не обратил на это внимания. А это у него наследственное?
— Данир был одним из величайших артефакторов-теоретиков последних лет. И учтите, коллега, я имею в виду не одну сотню лет. Архимаг лично пригласил его поработать в Эрании. А мальчик как раз потерял первую жену и рад был сменить обстановку. К тому времени он уже был весьма заметным ученым, хоть и очень слабым магом. Конечно же, ему предложили степень магистра и прилагающийся к нему титул. «Магистра» он принял, а вот приставку к фамилии добавлять отказался наотрез. Был у него такой пунктик — парень простолюдин и выкарабкался с самых низов. Гордился этим и всячески подчеркивал. Когда оказалось, что его сын не унаследовал магического дара, сильно горевал. И, как оказалось, зря. У Олафа был великий талант инженера (тебе понятно это слово?) и он здорово помог отцу при воплощении теории конструктов, так сказать, «в железе». После смерти Данира я не поддерживал отношения с их семьей, но рад узнать, что внук пошел по стопам своего знаменитого предка.
— Скажите, мэтр, а почему у вас большинство книг написаны от руки? Не вы ли автор сего богатства?