— «Есть цель и все, что ей мешает. И ни любви, ни тоски, ни жалости», так? — голос Элеандора прозвучал неожиданно зло.
Тихонько наблюдавшая за спором Софья вздрогнула.
— Ну не все так плохо, — примирительно заметил я, — Если вспомнить наставления маэстро Карроси, то кроме всех этих «спину прямо!», «расслабь ноги!» был один интересный момент. Идущий по проволоке эквилибрист держит взглядом одну точку. Всегда. Обычно это конец маршрута. Так держать равновесие гораздо легче — особенность организма. Стоит отвести взгляд, посмотреть по сторонам, и ученик падает. Вот и мне нужна такая точка.
— Влюбиться вам нужно, мэтр.
— Эл, ну вот откуда у тебя эта странная мысль, что как только я влюблюсь, сразу все станет хорошо?! Глупость. И, кстати говоря, ты меня уже задолбал этой навязчивой идеей! Между прочим, твой божественный тезка именно на этом и прокололся — попытался пустить свою стрелу в сердце бога-разрушителя.
— Я даже не хочу знать, что с ним было, — улыбка Элли вышла несколько кривой.
— Да, нет, по одной из версий его даже воскресили.
— В вашем мире есть бог-разрушитель? — удивилась Софья.
— Есть, в одной из древнейших религий.
— И как его зовут?
— Вы на меня намекаете, мэтресса? Нет, имя того бога означает «милостливый».
— Бог разрушения, которого называют «милостливый» — задумчиво пробормотала Тин, — а я-то считала, что этот мир самый ужасный!
— Это все здорово, но, Эл, ты мне так и не объяснил, как ты собираешься действовать.
— Ну, я напишу Тарине письмо.
— Отлично! А я его отнесу, — кровожадная ухмылка сама выползла на лицо, — и даже прослежу, чтобы она его прочитала.
Перед смертью.
— Нет! Даркин, не смей! Я тебя умоляю, не трогай Тарину! Я в любом случае не стану бароном, а если ты убьешь ее, начнется смута.
— Ну да, конечно! Давай ждать, пока она убьет нас первой!
— Да не будет она делать этого! Я сумею ее убедить. Ладно, первая же попытка покушения, и ты можешь делать с ней все что угодно!
— Первая попытка покушения может оказаться и последней. Для меня, для тебя, для Ниа. Для любого, кто окажется рядом!
— Просто поверь мне! Я тебя прошу. Как друга.
Прах и пепел! Замечательный выбор! Потерять друга или поставить под удар дочь, — я заметался по комнате, — И ведь нет никаких аргументов. Веришь — не веришь. Не верю! Вообще людям не верю. Или мэтресса права, и нужно хотя бы попытаться? В раздражении толкнув дверь, вылетел на улицу.
— Пожалуй, сейчас к нему лучше не приближаться, — протянула Софья, задумчиво рассматривая вырванные петли и сломанный косяк.
— Полностью с вами согласен, мэтресса, — кивнул Элеандор.