А Ила нет. С утра поздравил меня на словах без особых эмоций, сказал, подарок позже. И все. Ни эльфа, ни подарка.
— А где наш квартирант? — осведомилась я у братца.
— Шляется где-то, — пожал он плечами. — Но ты не переживай, к ужину явится.
Конечно. К ужину.
И с чего я решила, что он ко мне неравнодушен? Это ведь не он, это я с той самой ночи только о нем и думаю. Хотя с той ли ночи? А за длань до того, когда я заметила, как эта девица на рынке на него смотрит, и что-то неприятное шевельнулось в груди, что-то до ужаса похожее на ревность? И когда он нес меня на руках после того нападения на полукровок, а я смотрела в его глаза и сквозь убивающую меня слабость думала, что ничего в Сопределье прекрасней этих глаз нет…
Да какая разница? Да, он мне и раньше нравился. Нравился, только не хотела себе в этом признаваться, видя его ко мне отношение. А когда там, на площади, мне спьяну показалось, что отношение это изменилось…
Глупо. Когда же я перестану быть такой глупой? Надеяться непонятно на что, мечтать? Ну придет он к ужину, и что с того?
Он пришел задолго до ужина.
Я как раз месила тесто (Лайс, чтоб ему, обжоре, лопнуть, заявил, что пирог на праздничном застолье обязателен), когда в кухню, держа в руках туесок с неплотно прикрытой крышкой, вошел Иоллар.
— Аккуратней! — прикрикнул он на налетевшего на него карда. — Я же специально щелку держу, чтоб он не задохнулся.
— А что у тебя там? — полюбопытствовала я.
— Это тебе. Подарок.
Пока я в предвкушении невероятного оттирала от муки руки, Лайс успел заглянуть в туесок и хмыкнул, подавив улыбку.
— Где достал? — деловито поинтересовался он у эльфа.
— В Рыбацком купил, у мальчишек.
— И много дал?
— Две красненькие. И еще одну за коробочку.
Да уж, королевский, видать, подарок, за такие-то деньжищи! А я-то, дура, до последнего надеялась на что-то. Ладно, дают — надо брать. Я приподняла крышечку и заглянула внутрь. Следующие несколько мгновений мы с подарком молча смотрели друг на друга, пока злорадное хихиканье Эн-Ферро не вывело меня из ступора.
— Ты же хотела зверюшку какую-то, — начал Иоллар и тут же осекся, видимо, прочтя в моих глазах что-то о себе нелестное.
— Ил, ты издеваешься? Ты кого мне принес?
От обиды я готова была разрыдаться, но предпочла разозлиться. Лайс хохотал уже в полный голос. Эльф совсем растерялся, так и застыл, переводя изумленные глаза с довольной рожи карда на мое разгневанное лицо.
— Это же галчонок!
— Это галчонок? — переспросил недоверчиво он.
— А ты думал кто? Голубь, птица мира?
— Дьери, — пробормотал он.
— Кто? — Мы с Лайсом одинаково удивленные уставились на парня.