Но теперь все будет по-другому…
Въезжать на школьных ящерках во двор не стали, передали поводья сопровождающим и вежливо распрощались. А едва подошли к крыльцу, как из дома выбежал, видимо, в окно нас заметивший Лайс.
Эн-Ферро даже по ступенькам сбегать не стал — перемахнул через перильца, в один прыжок очутившись напротив нас, сгреб обоих в охапку, стиснул так, что чуть ли ребра не затрещали:
— Живые.
И от того, как он нас обнял, как дрогнул его голос, когда он произнес одно-единственное это слово, сердце у меня сжалось, а на глаза набежали слезы.
Потом, разомкнув объятия, он отошел на шаг назад, глядя попеременно то на меня, то на Иоллара, и сказал тихо:
— Знаете, только вчера понял, что у меня кроме вас двоих во всем Сопределье никого нет.
А вот дальше этой трогательной фразы разговор не пошел. Лайс и без нас уже знал о вчерашнем, а вдаваться в подробности ни мне, ни эльфу не хотелось. Рассказали о предпринятых магами мерах, поделились небогатыми результатами проведенного расследования, и все. К тому же я еще ощущала слабость и легкое головокружение и хотела хотя бы прилечь, а Илу после проведенной в коридоре лечебницы ночи тем более не мешало бы нормально выспаться. Эн-Ферро это понял и самолично довел меня до спальни.
— Нужно уходить отсюда, Галчонок, — сказал он, когда я уже собиралась закрыть за собой дверь. — Ты сейчас отдыхай, набирайся сил, а потом…
— Давай, действительно, потом, — перебила я его.
Потом. Так как сейчас мне очень не хочется спорить и доказывать что-либо уже принявшему решение карду. Отдохну, отосплюсь, тогда и поговорим. Может быть, даже покричим, поспорим. А может, и поссоримся.
Потому что я тоже приняла решение…
Разбудил меня шум в гостиной. За окнами темно: значит, уже поздний вечер или даже ночь, а у нас, судя по радостным голосам, один из которых мне не знаком, — гости. Я еще немного поразмышляла, выйти или повесить полог тишины и снова завалиться в постель, как вдруг помимо голосов услышала еще кое-что. И на это кое-что определенно стоило взглянуть!
Перед гостем я предстала заспанная и растрепанная, но эффекта это не ослабило. Крупный круглолицый мужик лет пятидесяти в такой же, как у наших утренних сопровождающих, зеленой куртке, выглядел более чем удивленным. Я позволила ему с минуту рассматривать меня с раскрытым ртом, прежде чем стандартной фразой окончательно развеять все сомнения:
— Здравствуй, идущий.
— Здравствуй, открывающая. Эвон как у вас все закручено!
Лайс с улыбкой развел руками: да, мол, закручено.
— Брайт Клари, — назвался человек.