— Как раз говорим, — кивнула королева и перевела взгляд на супруга. — Мы подыскали достойную кандидатуру. Принцесса Сесилия достаточно хороша собой, неглупа, в приданое за ней дают Рыбачье озеро, замок и пару болот — ничего, пригодятся. Королевство у них богатое, на наше зариться не станут. А главное, за исключением её персоны, в их семье рождаются исключительно мальчики.
— Но вдруг она не понравится Флориану, — попытался возразить король.
— Куда он денется. Кто его спрашивает, — едва ли не хором "успокоили" его женщины.
— Но ему и восемнадцати ещё нет!
— Как раз через неделю будет, — убила королева всякую надежду отца на спасение сына.
— Я уже пригласила Сесилию, — кинула принцесса стартовую горсть земли на крышку гроба.
— Но надо дать ему время подумать…
— Это уже решено, — водрузила королева памятник поверх свежей могилки. — Флориан женится.
— Но мы даже не знаем, где он!
— Вот этим вы, дражайший мой супруг, и займётесь, — смахнула с надгробия пылинки королева и ласково улыбнулась.
А тем временем его королевское высочество наследный принц Флориан сидел в прокуренном, пропахшем дешёвым элем и подгорелой картошкой трактире, задумчиво ковырял ножом сучок в столешнице и страдал.
Ибо в какой-то паре шагов перед ним его счастье, его радость, его свет в оконце — суровая воительница Герда — сидела рука в руке со здоровенным громилой (волчья шкура на косой сажени, татуировка и отсутствие половины передних зубов — красавец, что ни говори!) — и на милом лице её застыло выражение абсолютного счастья.
— Ха! — и костяшки правой лапы громилы впечатались в стол, Герда вскочила и радостно рявкнула: — Я победила! Платишь ты!
— Тогда ещё по кружечке, за щедрого меня, — расплылся в щербатой улыбке наёмник.
— Надеешься споить меня и победить? Рискни… здоровьем, — ухмыльнулась валькирия.
Поскольку именно этим он и занимался последние лет десять и при этом умудрился остаться в живых, вояка вовремя сообразил, что всё хорошо в меру.
— Да я чё, я ничё, — прогундосил он. — Скучно чевой-то… Эй, парень, у тебя, никак, музычка с собой? Чего можешь слабать?
— Я трубадур, — хмуро буркнул Фло. — Я не лабаю, я исполняю песни и сказания.
— Ну так сыграй, втрубудуй, сыграй-ка чаво-нить… Весёлое!
Принц тяжко вздохнул и потянулся к лютне.
Ингегерда усмехнулась:
— Что, и эта тебе уже надоела?
Фло покраснел. Петь он обожал, но неблагодарные слушатели не ценили его рвение: лютня была уже третьей за последние полгода.
И была бы двадцать третьей, если бы не Герда.
Вот и сейчас принц оценил мускулы и выражение рож наёмника сотоварищи, и разумно отвёл руку обратно: