— Солнышко! Беззаботная юность прошла, и мы с тобой больше не свободные художники. Родители обязаны защитить детей от любых неприятных неожиданностей… в том числе и от своего возможного ухода в мир иной. — Мой ответ был пресечен властным взмахом руки. — Я придерживаюсь старозаветных, но мудрых принципов. Рекламный лозунг нынешних фирм «Умри сегодня, оплата завтра» — не для меня. На следующий день после свадьбы мои родители начали откладывать два шиллинга в неделю на… последний выход в свет. И я намерен сделать то же самое. Не для себя. Для Эбби с Тэмом.
— Но хотя бы распродажи гробов можно дождаться?
Крик моей души был подхвачен ветром и растаял в бездонной синеве. Суденышко внезапно закружил водоворот теней и ярких бликов. Все быстрее… быстрее… Бен закатил глаза, мы перевернулись, и лодка накрыла меня со всей неотвратимостью дубовой крышки…
* * *
— Подъем! Подъем!
Я вынырнула из могильного мрака и оторвала голову от коврика. Рядом маячила фигурка в трико тигровой масти.
— Отключились, дорогая?
— Похоже… Спасибо…
Я поднялась и на дрожащих ногах побрела в сторону двери. Там уже вился хвост желающих поскорее очутиться в раздевалке. У самой двери меня остановила Наяда.
— Как я счастлива, Элли, что теперь и ты с нами!
— Я тоже, спасибо.
— Как-нибудь обязательно вместе поужинаем. — Взмах золотых кудрей, жемчужная улыбка, перезвон смеха — словом, полный набор. Обаяние Наяды Шельмус во всей своей красе. — Ох уж наши обещания!.. Мой котик Лео слышит это уже целый месяц! — Наяда смущенно хихикнула.
Это что, шутка такая? Надеюсь… У обладательницы почетного титула «Роковуха Читтертон-Феллс» не может быть проблем, от которых страдаем мы, простые смертные.
— Да уж, все никак время не выкроим. — Боюсь, сарказма в моем ответе было не меньше, чем соли в Мертвом море. — Я вот даже стишата сочинила по этому поводу.
— Прочти! — Наяда загородила выход, но кто я такая, чтобы ей указывать? — Давай, Элли, не тушуйся!
— Что ж… Если ты настаиваешь…
Как-то раннею весной
Повстречалась я с собой.
Постоять бы, поболтать,
Друг о друге разузнать:
— Как дела? Как детки? Бен?
— Жизнь идет. Полно проблем.
Раздобрела, расплылась
И к Наяде подалась…
Поболтать бы постоять…
Нет! Столкнулись — и бежать!
Не последний миг живем.
Будет встреча. Завтра днем.
В среду. Летом. Через век.
После дождичка в четверг.
Господи, ну почему я всегда лезу на рожон? Наяда вросла в паркетный пол с застывшей улыбкой на губах — по-прежнему жемчужной, но далеко не столь лучезарной. Молчание тянулось если и не бесконечно, то достаточно долго, чтобы я успела составить представление о царстве сатаны.