— Не может быть!
— Я все думаю и думаю… — Мистер Бладжетт принялся выкручивать шланг, напомнив мне доктора Мелроуза с его стетоскопом. — Думаю о своем позоре с этой… этой…
Назвать великую грешницу оказалось выше его сил. Да и к чему? Имя мисс Глэдис Шип и так витало в воздухе. Слов утешения у меня не нашлось, а на мораль времени не было. Стиральная машина все еще ждала своей участи…
Черт! Кто там шастает в саду?!
Тук-тук-тук.
Знакомое шутовское царапанье. Закипая праведным гневом, я приникла к матовому стеклу окошка и увидела долговязую тощую фигуру. Так и есть! Драгоценный кузен! Хватило же наглости заявиться ко мне в дом после безобразного представления у Наяды! Нет, надо же до такого додуматься! Выдать себя за ее преподобие! Для мюзик-холла, может, и сгодилось бы, но мне почему-то совсем не смешно. Ну постой, Фредди! Сейчас ты у меня попляшешь. Рванув дверь, я заорала во всю глотку:
— Сморчок недозрелый! Поганка бледная! Посмей только ступить на порог — мигом на тот свет отправлю! Чертям будешь головы дурить!
На крыльце стояла мисс Шип.
Пока я хватала ртом воздух и пыталась выдавить хоть один мало-мальски членораздельный звук, экс-органистка испуганно сползла с крыльца, спотыкаясь на каждом шагу и на каждом слове:
— П-простите, миссис Хас-хаскелл… — Взор водянистых глазок каленым прутом пронзал мое сердце. — Оказ-залась з-здесь с-случайно. Хотела отдать платок в-вашего милого суп-супруга.
Белый сполох — это мисс Шип прижала платок к губам. Черный силуэт на дорожке. Миг — и нет ее. Сбежала от собаки Баскервилей.
Я чувствовала себя последней сволочью. Кинуться к автобусной остановке и сложить к ногам мисс Шип повинную голову? Дух был крепок, но плоть спасовала, заставив меня малодушно закрыть дверь в сад.
Физиономия мистера Бладжетта так и светилась. Вся, без остатка, включая чарли-чаплиновские усики и своенравный глаз. Попадись ему в руки медаль, держу пари, он немедленно нацепил бы ее мне на грудь.
— Вот это я понимаю — само совершенство! — воскликнул коротышка. — Так сражаться за своего мужа!
Ничего не оставалось делать, как только прибегнуть к беспрекословному тону рачительной хозяйки:
— Машина, мистер Бладжетт, стиральная машина!
Слесарь пошел кругами возле нашей старушки, принюхиваясь, точно волк у овчарни. Затем поманил меня пальцем. Под пристальными взглядами близнецов я придвинулась поближе. Выдержав паузу, мистер Бладжетт слегка пощипал усики, поскреб подбородок и… ка-ак врезал старушке в бок!
— Другого способа нет.
— То есть? — Я ошарашенно посмотрела на него. — Лупить всякий раз, как заглохнет?