— Где мы сможем найти там Спироса? — спросила Лида.
Мужчина ответил, что если он не ошибается, дом покойного брата Харлампия находится как раз в начале улицы, ведущей к старинному замку, так что заблудиться будет невозможно.
— Там спросите, — добавил он.
Мы поблагодарили мужчину и отправились на поиски такси.
Реакция булочника на вопрос о гибели «левкороса» оказалась какой-то вялой. Впрочем, если вспомнить старую сталинскую формулу «нет человека — нет проблемы», ничего странного. Был бы утопленник — была бы и головная боль.
А что если разговор с «главным свидетелем» тоже ничего не даст? В какие инстанции обращаться дальше? К царю морскому? Так, мол, и так, прошу сообщить, при каких обстоятельствах пучина проглотила, нет, поглотила раба Божия Дмитрия.
Такси мы не дождались. Возможно, в туристический сезон они и появлялись в Лаккоме, но сейчас ни малейших признаков данного вида транспорта мы не обнаружили. Да и кого было возить? Улицы деревни словно вымерли: либо все жители, кроме булочника и старушки, дружно ушли в море на ловлю рыбы, либо еще не поднимались.
— Ну, что будем делать? — проговорил я.
Словно в ответ на мои слова в конце улицы, ведущей на площадь, послышался шум мотора.
«Надо ловить, — решил я. — Вдруг он как раз едет в эту Хору?»
На площадь выехал темно-синий, в грязноватых подтеках «ниссан». За рулем сидел мужчина лет тридцати с темными курчавыми волосами.
Я махнул рукой, он затормозил и опустил стекло. Из салона доносились негромкие звуки музыки.
— Ористе?
Лида заговорила с ним по-гречески.
Мужчина покачал головой, что-то ответил, и я разобрал лишь слово «Камариотиса».
Все ясно: ему не по пути.
В следующий момент водитель добавил еще что-то, и Лида перевела:
— Вообще-то ему в Камариотису, но за пять евро он даст крюк и отвезет нас в Хору.
Выбора не было.
Я кивнул, и мы загрузились в машину.
Узнав, что на Самотраки я впервые, шофер выключил приемник и добровольно взял на себя обязанности гида. Через пару минут я узнал, что остров был населен еще за две тысячи лет до нашей эры, что когда-то здесь проживало несколько десятков тысяч человек, но сейчас осталось менее трех тысяч, и что большинство населения занимается рыбной ловлей, разведением скота и выращиванием оливок.
— А вон Фенгари, — махнул рукой водитель. — Самая высокая гора на Самотраки, более полутора километров.
В просвете между деревьями по правой стороне мелькнула окутанная тучами зазубренная вершина.
Фенгари, Фенгари… что там говорила о ней Инна? Что-то вроде того, что линия, проведенная на карте Георгием Апостолиди, проходит через вершину Фенгари.