Мимозы уже почти отцвели. Запах увядших цветов едва ли можно было назвать приятным. Розовые герани украшали баллюстраду на вилле леди Темплин. Многочисленные гвоздики насыщали атмосферу приятным, но чересчур густым ароматом. Средиземное море отдавало яркой синевой.
Пуаро сидел на террасе виллы «Маргерит» рядом с Ленокс Темплин. Он рассказывал ей ту же историю, что и Ван Альдину два дня назад. Ленокс слушала его с напряженным вниманием, изредка хмуря брови.
Когда он закончил, она спросила его:
— А Дерек?
— Его вчера освободили.
— И он… уехал?
— Да. Он выехал из Ниццы вчера вечером.
— В Сент Мэри Мид…
— Да, в Сент Мэри Мид.
Наступило молчание.
— Я не понимала Катарину, — вдруг произнесла Ленокс. — Я думала, что она его не любит.
— Она очень скрытная и никому не доверяет.
— Мне она все же могла бы довериться, — с горечью заметила Ленокс.
— Да, могла, — мрачно согласился Пуаро, — но мадемуазель Катарина в течение почти всей своей жизни вынуждена была только слушать. А тем, кто привык только слушать, не так-то просто говорить. Они держат в себе и радость, и печаль, и никому ни о чем не говорят.
— Я была просто дурой, — призналась Ленокс. — Я была уверена в том, что она любит Клайтона. Мне следовало бы знать ее лучше. Может быть, я думала так потому… потому, что мне хотелось так думать.
Маленький детектив взял ее за руку и по-дружески пожал.
— Мужайтесь, мадемуазель, — нежно произнес он.
Ленокс смотрела прямо на море, а ее обычно застывшее, неприятно жесткое лицо стало вдруг трагически красивым.
— Да, конечно, — отозвалась она наконец. — Этого не могло не произойти. Я слишком молода для Дерека, а сам он подобен ребенку, который никогда не становится взрослым. Ему нужно внимание настоящей женщины, настоящей мадонны.
После долгого молчания Ленокс резко повернулась к Пуаро и импульсивно произнесла:
— Но ведь я помогла вам, месье Пуаро? Это правда, я помогла?
— Да, мадемуазель. Именно вы подсказали мне мысль о том, что убийце совсем не обязательно было встречаться с миссис Кеттеринг в Париже. До этого я не мог понять, как было совершено преступление.
Ленокс глубоко вздохнула.
— Я рада. Во всяком случае, хоть чем-то смогла вам помочь.
Вдалеке раздался протяжный гудок локомотива.
— Опять этот проклятый «Голубой поезд»! — воскликнула Ленокс. — Поезда безжалостны, не правда ли, месье Пуаро? Люди в них умирают, их там убивают, а поезда продолжают идти как ни в чем не бывало. Я болтаю чепуху, но вы наверняка меня понимаете.
— Да, да, понимаю. Жизнь подобна поезду, мадемуазель. Она вечна. И хорошо, что это так.