Она изо всех сил старалась вспомнить как такое могло произойти. На мгновение, недавнее прошлое предстало в ее памяти пробелом, который сводил ее с ума. Затем ее осинило. Девочка хотела покататься на качелях во дворе, и Бэкки сказала «Хорошо, ступай», едва приделяя этому какое-либо внимание. В этот момент она переписывалась с Трэвисом МакКином. Они ссорились. Бэкки даже не услышала, как захлопнулась задняя дверь.
«и что мне сказать маме», сказал Трэвис, «я даже не знаю хочу ли я остаться в колледже, не говоря уже о том, чтобы завести семью». И этот вот перл: «если мы поженимся, то мне придется взять в жены и твоего брата тоже? он вечно рядом, все сидит на твоей кровати и читает скейтерские журналы, я удивлен, что он не сидел там в ту ночь, когда ты забеременела. Хочешь семью, так заведи ее с ним».
Она издала короткий горловой крик и швырнула телефон в стену, оставляя в гипсе вмятину и надеясь, что родители вернутся домой пьяные и не заметят этого. (А кто, собственно, были родители? Чей это был дом?) Бэкки подошла к выходившему на задний двор панорамному окну, убирая с лица волосы, пытаясь вновь успокоиться — и увидела пустую качелю, плавно качающуюся на ветру, мягко поскрипывая цепями. Задние ворота были открыты настежь.
Она шагнула в пахнущий жасмином вечер и стала кричать ей. Она кричала ей с проезжей части. Она кричала ей со двора. Она кричала ей, пока у нее начал болеть живот. Она стояла по центру пустой дороги и, приставив ко рту руки, вопила «Эй, девочка, эй!». Она прошлась до конца квартала, забрела там в бурьян и провела, казалось бы, несколько дней, проталкиваясь сквозь высокую траву, пытаясь отыскать заблудшее дитя, свою потерянную ответственность. Когда она, наконец, выбралась, ее машина стояла поблизости, и она уехала. И вот она бессмысленно разъезжает, пристально разглядывая тротуары и ощущая в себе наростающую, безнадежную, животную панику. Она потеряла девочку. Ее девочка убежала от нее — заблудшее дитя, потерянная ответственность — и кто знает что с ней произойдет или что происходит сейчас. От этого незнания у нее заболел живот. От него у нее сильно заболел живот.
В темноте над дорогой пронеслась стая небольших птиц.
В ее горле пересохло. Она так чертовски хотела пить, что еле выдерживала.
Боль пронзала ее: входила в нее и выходила, словно любовник.
Когда она во второй раз проезжала мимо бейсбольного поля, все игроки уже разошлись по домам. «Игра прекращена в связи с потемнением», подумала она. От этой фразы у нее побежали по коже мурашки, и в этот миг она услышала детский крик.