— Галла!
Ах да, дети.
Очень смелые дети, явившиеся на порог чародейского жилища. Разве не учат их родители, что нужно держаться подальше от тети-ведьмы? Пусть даже на вид она белая и пушистая. Или бледная и несчастная.
Детей было двое. Девочки-сестрички, о чем свидетельствовали одинаково вздернутые носики и медно-рыжие кудряшки. Старшей было около десяти, младшей — не больше семи.
— Тэсс чародейка! — бросились они обе ко мне, стоило лишь выйти на крыльцо.
А дело-то видно совсем плохо, подумала я, отметив зареванные глазенки и вздрагивающие подбородки. Наверное, серьезное что-то стряслось: может с родителями беда, может нечисть какая в их доме объявилась. Только отчего же они ко мне? Отчего не в Школу?
— Ну здравствуйте, — сомневаюсь, что мне удалась ободряющая улыбка, но я очень старалась. — Что у вас случилось?
Младшая из посетительниц словно дожидалась этого вопроса, чтобы разрыдаться в полный голос. Та что постарше несколько раз шмыгнула веснушчатым носом, сделала робкий шажок, сгрузила к моим ногам ветхую ивовую корзину прикрытую цветастой тряпкой и присоединилась к сестре. От этого жалобного рева заломило виски.
— Вы это… не надо…
Над корзиной витал легкий ореол смерти. Хоры драные! Хоть не моровую гниль они мне сюда приволокли?
— Что там?
Девчонки все так же ревели взахлеб, тыча в тряпку и пытаясь сквозь слезы что-то объяснить, но выходило у них из рук вон плохо. Ну и хрен с вами! Гниль, так гниль. Я предупреждающе махнула хотевшему уже подскочить ко мне Ласси и аккуратно, двумя пальцами приподняла нарывавшую содержимое корзины ткань… Это что, шутка такая? Или здесь, на Таре, принято доставлять на дом волшебницам дохлых котят?
— Что это? — прикрикнула я на ревущую мелюзгу.
Может, это им самим подкинули? Я наскоро перебрала в уме все известные мне способы наведения порчи. Мертвые котята в них не фигурировали. Да и, по правде говоря, мертвым был только один звереныш, еще два пушистых комочка чуть заметно раздували животики. Вдох-выдох. Очень наглядная иллюстрация.
— Это наши, — пролепетала младшая. — У них мама умерла… Ее Лапка…
Девчушку снова накрыло, и повествование со спорным успехом перехватила ее сестра:
— Лапка — это собака наша. Она вообще смирная… Но у нее у самой кутята, а Фелька к ее миске полезла…
В общем, ясно. Злосчастная кошка Фелька не ко времени сунулась на личную территорию обычно вполне дружелюбной собаки Лапки, а та, пребывая в угаре материнского долга, узрела в старой знакомой врага и видимо перегрызла ей какой-то жизненно важный орган, вследствие чего три котенка в возрасте нескольких дней остались сиротами. Вопрос: при чем тут я?