Несмотря на ранний час во дворе уже собирались ученики, знакомые и незнакомые, но очевидно хорошо осведомленные о том, что за девица въехала только что в замковые ворота. Пойманный джевул и сорванное жертвоприношение надолго внесли имя некой Галлы Эн-Ферро в анналы школьной истории. А судя по тому, как многие из ребят отводят сейчас глаза или как стихают их шумные беседы, переходя в заговорщический шепоток, поджог Посольского дома и смерть одного из эльфийских стражей тоже связывают теперь с этой особой. Вымученной улыбкой поприветствовала меня Лейна, коротко кивнул, приложив к груди руку, и тут же отвернулся Верлан — эти двое наверняка еще помнят тот печальный визит на старое кладбище. На мгновение замер у тяжелой входной двери магистр Келай, и на его обычно бесстрастном лице промелькнуло что-то похожее на удивление. Даже мальчишка-грум, принявший у меня на входе в керсо Яшку, взирал в равной степени смущенно и ошалело: видимо известие о моей кончине произвело бы меньшее впечатление, чем сегодняшний приезд. Картина Репина «Не ждали»…
По пути к парадному крыльцу мельком бросила взгляд на прислоненную к одной из стен Северной башни лавочку и сама себе не смогла объяснить, что именно почувствовала в тот момент. Облегчение? Сожаление? Лавочка пустовала.
Пустовали пока еще и просторные школьные коридоры, не было толчеи на лестницах. Все было так, как я того и хотела: минимум встреч, никаких ненужных разговоров. До кабинета Старшего наставника дошла в полнейшей тишине, нарушаемой лишь тихим шорохов моих же шагов и чуть слышным скрипом новой кожаной перевязи меча, которую я с непривычки, видимо, не совсем правильно закрепила. Ил ведь всегда нес оружие в руках, когда мы выбирались на свои секретные тренировки. Ил…
Пришлось остановиться, сделать несколько глубоких вдохов и с силой зажмурить глаза. Не сейчас. Еще будет время предаться воспоминаниям и от души выплакаться, но не сейчас.
Успокоившись, настроившись, решительно отворила дверь:
— Доброе утро, наставник.
* * *
— Я знал, что она вернется, — заявил магистр Триар, опускаясь в продавленное кресло.
— Нужно было поставить на это, — невесело улыбнулся Медведь, — выиграл бы. Вы слышали, что ученики делали ставки на ее возвращение?
— Ставки? — Мара прижала руки ко рту. — Какой ужас!
— Да. Сначала на то, выживет она или нет. Потом — вернется ли в Школу. Дети бывают невероятно жестоки в своей легкомысленности.
— Детям это простительно, — хмуро вставила Кьярна. — А наши ученики давно не дети. Многие из них сами уже успели стать родителями, и подобное отношение к чужому горю не делает им чести. Мы такими не были, правда, Баг?