— Жуй хорошенько, Эдвард, пища от этого становится только вкуснее.
Меня очень растрогало его простое, братское отношение к Эдварду, и я тихо, чтобы тот не услышал, спросила:
— Что произошло сегодня ночью?
— Очередной нервный припадок, — ответил учитель. — Мне кажется, вам должно быть известно, что вашему кузену лучше находиться в больнице для душевнобольных под постоянным наблюдением врачей. — Мужественные черты его лица словно обострились при этих словах, и мое сердце дрогнуло, так красив он был в эту минуту. — Интересно, что думает обо всем этом ваш доктор Бэнкхёрст? Бедный юноша никогда не сможет даже в малой степени приблизиться к нормальному состоянию, и полная нелепость ожидать, что это может быть достигнуто. Вы должны объяснить это вашему деду, потому что вы его внучка. Нельзя допустить, чтобы он осуществил свои планы!
Я почти не вдумывалась в смысл его слов, меня завораживал сам его голос и интонация.
— Почему вам так не нравятся планы моего деда? — спросила я. — Вы думаете, что Эдварду будет лучше, если его поместят в больницу? Ведь здесь он среди тех, кто его любит, а там он окажется среди совершенно чужих ему людей. Что касается врачей, то дедушка достаточно богат, чтобы пригласить в качестве консультанта любого знаменитого врача. Мне кажется, самое лучшее, если Эдвард будет оставаться здесь.
Он вдруг опустил руку мне на плечо и, больно сжав его, потряс меня.
— Вы считаете, что ваш дедушка делает это из добрых побуждений? Понимаете ли вы, чем все это может кончиться?
От этого прикосновения я покраснела как рак, мое сердце забилось так сильно, что я боялась, он услышит его удары.
— Я… н-не совсем… п-понимаю, что… — пролепетала я.
— Эдвард тоже хочет поиграть вместе с вами, — сказал Эдвард, уже съевший пирожок. Он встал и попытался втиснуться между нами.
Я вдруг заметила, что учитель тоже смутился. Он опустил руку, потом зачем-то провел ею по своим темно-каштановым волосам и, взяв Эдварда за руку, сказал:
— Это была небольшая пауза, Эдвард. Садись опять за парту и продолжай писать буквы.
Эдвард послушался, а я отошла от них, села в кресло у окна и задумалась: «Что могло вывести из себя этого уверенного в себе человека, — размышляла я. — Почему он так хотел, чтобы я все понимала?»
Из прочитанных мною романов следовал простой и ясный ответ: любовь. Но я уже догадывалась, что жизнь и романы совершенно разные вещи. Это-то как раз и разжигало мой интерес к жизни. Как, например, найти ответ к такой загадке: допустим, Александр О'Коннелл готов ответить на мою любовь, но тогда почему он все время пытается скрыть от меня свое чувство? Самый простой ответ был таким: он знал, что я внучка маркиза и привыкла жить в роскоши, что простой учитель мне не пара, потому что он не сможет обеспечить мне те условия жизни, к которым я привыкла.