В стороне от официальных залов для приема, недалеко от помещений для гвардейцев, барон открыл дверь и ввел ее в комнату с тяжелой темной мебелью, считавшейся современной в период правления покойного короля. В камине уже горел огонь, а заботливо поставленный экран для защиты от искр гарантировал необходимую безопасность.
Когда барон отпустил ее руку, Ниниана подошла к камину. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием пламени, действовала умиротворяюще. Она почувствовала внезапную усталость. Сказывалось сильное утомление от переживаний и страхов, испытанных с момента ее появления в Париже. Зигзаги судьбы истощили ее силы. Ниниана была склонна признать правоту Люсьена. Какую глупость совершила она, заранее отвергнув содержавшиеся в письме советы. Даже нужду и голод на родине предпочла бы она интригам власть имущих, в которые ее впутали против воли.
Встав перед Нинианой, Мариво нарушил молчание.
— Итак, придворная дама королевы! Почему мне сразу не пришло это в голову? Что вы на самом деле искали по дворце кардинала? Зачем ложь, что вы якобы возлюбленная Люсьена де Камара? Анна Австрийская послала вас, чтобы что-то выведать у его Высокопреосвященства? В какие очередные интриги оказался замешан этот несчастный Камара, заставив вас далее в пещере льва наводить справки о его местопребывании? Что вас с ним связывает? Отвечайте же наконец!
Ниниана засмеялась.
— Зачем? Вы так уверены в справедливости своих предположений, что я не хочу портить вам удовольствия. Считайте, что хотите, месье Мариво, я не обязана давать нам отчет в своих действиях!
— Разумеется, нет. В этом вы совершенно правы, — примирительно ответил он.
Подойдя еще ближе, Мариво взял ее руку и поцеловал нежную кожу в том месте, где остались следы его пальцев.
— Я невежа, и нет извинения моему бестактному поведению. В свое оправдание могу лишь сказать, что очень боялся опять вас потерять!
Прикосновение его губ перевернуло все внутри у Нинианы. Ее пульс забился в бешеном ритме от тепла этого прикосновения, а гнев моментально угас.
— Вы боялись?! Вы шутите! — пробормотала она чуть слышно.
— Ни в коем случае, моя красавица! Вы исчезли тогда как призрак, как чудесный короткий сон, который после пробуждения оставляет одни воспоминания. Можно ли обижаться на меня, если я, растерявшись от счастья вновь видеть вас, слишком грубо пытался вас удержать?
Ниниана разглядывала крепкий затылок, склоненный над ее рукой. Темные волосы были гладко зачесаны назад и скреплены бархатной повязкой. Они блестели наподобие воронова крыла, и она с трудом подавила непривычное желание коснуться их пальцами.