Перед глазами Нинианы вспыхнул огонь, когда они оба, содрогаясь от вулканического извержения, поглощали в жадном поцелуе дыхание друг друга. С высокой вершины взаимной страсти оба, обессиленные, опустились друг другу в объятия. Ниниана не смогла бы сказать, когда они снова осознали реальность. Молча, как бы опасаясь нарушить лишним словом волшебную тишину после минувшего блаженства, привели они в порядок одежду. Лишь от разрезанных бинтов Ниниана отказалась. Она запахнула рубашку на груди и заправила ее в штаны.
— Пойдем! Уже давно пора…
Последний поцелуй — и они покинули помещение, ставшее для них самым лучшим местом во дворце.
В узкие проходы галереи проникало все больше света, и Ниниана поняла, как подгоняло их время. Рядом с бароном пробиралась она по бесконечному коридору, построенному для капризной королевы, пожелавшей попадать из летнего дворца в королевские покои, не пачкая ног.
Хотя они не встретили ни одного человека, было ясно, что дворец просыпается. Сквозь шум ветра слышались голоса, хлопанье дверей и другие звуки начинавшейся активной жизни. Первыми в королевском дворце пробуждались слуги, горничные, солдаты, ремесленники и лакеи, чтобы у аристократов были затоплены камины, появился завтрак и создалась атмосфера той роскоши, к которой привыкли благородные люди в стенах Лувра.
У начала лестницы, которую Ниниана узнала, барон де Мариво остановился и еще раз заключил ее в свои объятия.
— Твои покои наверху. Обещаешь полностью доверять мне? Не сомневаться во мне, что бы ни случилось и о чем бы ты ни услышала?
Ниниана кивнула. Ей было легко дать такое обещание. Она любила его, кому бы он ни служил и какие бы поручения ни выполнял.
— Будь здоров! Желаю тебе Божьей помощи во всех делах и удачи! — сказала она серьезно. — Я буду молиться за тебя…
«Ведь это все, что я смогу для тебя сделать», — добавила она про себя, не произнося последней фразы вслух.
На верхней ступеньке она обернулась. Лестница была пуста. Словно призрак, исчезла мужская фигура в темном плаще. Призрак, которого вроде бы никогда и не было, но который, как факел, обжигал ее душу.
Тяжело вздохнув, направилась она к своей двери. От усталости Ниниана споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за балюстраду. Под курткой что-то зашуршало. Только через какое-то время она сообразила, что именно: письмо Анны Австрийской, посланное Гастону Орлеанскому и содержавшее доказательство ее измены королю. Письмо, спрятанное под рубашку. Возможно ли такое? Покраснев, вспомнила она подробности торопливого страстного слияния. Неужели шорох пергамента не привлек внимания барона? Такое казалось невероятным, но письмо осталось у нее!