— Ощущение такое, будто тебя преследуют, за тобой постоянно следят, — прошептала миниатюрная графиня Монтень, не проявляя никакого почтения к хозяйке. — Повсюду эти портреты, бюсты и аллегории, и все это во славу дочери человека, которого едва не обезглавили за государственную измену!
— Как это? — Флёр с трудом сдерживала свое любопытство.
— Разве вы не знаете, что господин Сен-Валье, отец нашей гостеприимной хозяйки, был другом и доверенным лицом несчастного коннетабля Бурбона? Когда коннетабль бежал под крылышко императора Карла, королю доложили, что сеньор Сен-Валье был посвящен в план бегства. И тут же этот высокопоставленный господин оказался на эшафоте вместо сбежавшего дружка! Мадам Брезе просила пощадить отца и добилась своего, когда голова ее родителя уже лежала на плахе. Однако покойный король не собирался слишком далеко заходить в своих милостях. Он оставил за собой конфискованные владения своего подданного и заменил смертную казнь строгим тюремным заключением. Наверное, дочери проштрафившегося доставляет особое удовольствие хозяйничать в бывшем охотничьем замке Франциска I. Так сказать, поздняя месть за унижение, которое ей пришлось пережить, чтобы спасти отца.
Помнила ли королева Катарина, очень почтительно относившаяся к свекру, об этом эпизоде или просто устала смотреть на массу изображений и монограмм Богини Охоты, определить было трудно, но, во всяком случае, она покинула трапезу, как только оказалось возможно это сделать, не нарушая приличий. Флёр вместе с другими дамами из свиты королевы тоже пришлось уйти с торжества.
Как и следовало ожидать, темой разговоров в покоях королевы был прелестный замок Шенонсо. В то время как Флёр осторожно вытаскивала из одежды королевы украшенные жемчугами булавки, которыми были прикреплены рукава платья, у нее сорвалось с языка неосторожное замечание:
— Я бы, кажется, никогда не пускалась ни в какие путешествия, если бы владела таким изумительным домом, как этот, — пробормотала она, отвечая на восклицание Катарины, которая радовалась тому, что скоро вернется в стены своего собственного дома.
— Замок действительно красив, — холодно согласилась королева, — настоящая жемчужина среди всех остальных замков короля, и я рада, что его повидала.
Флёр прикусила нижнюю губу, чтобы не выболтать того, о чем узнала днем. Если королева не желала принимать к сведению, что король подарил замок Диане де Пуатье, то пусть уж кто-то другой, а не Флёр, напомнит ей об этом. Но, быть может, божественная Диана допустила роковую ошибку, выставив свои сокровища на обозрение королевы с такой помпой? Что ж, время покажет!