— А ты бы оставил этого парня у нас, — вдруг говорит старик Иванову, ткнув в мою грудь скрюченным пальцем. — Будет потише, тогда и возвернется.
Иванов измученно глядит на меня.
— Мы справим ему одежонку, — добавляет старик. — Еще молодый, сойдет за сынка.
— Может, имеет смысл? — спрашивает Иванов. Я против.
Поворачиваем опять на север. На этот раз идем в сторону Оленине Иванов считает, что нам теперь выгоднее держаться открытых мест, днем в оврагах отдыхать, а ночами продвигаться по полям к железнодорожной линии Ржев — Великие Луки. Не доходя до нее, мы свернем влево и постараемся перейти фронт восточнее Нелидово…
19 июля вечером мы наконец проникаем в лес, за которым, по нашим расчетам, должна находиться передовая. Наше предположение оправдывается. Мы слышим выстрелы немецких пушек, стоящих в этом лесу, ровный, сильный стук наших пулеметов впереди. Сердце окрыляется радостью, мы в каком-то полузабытьи идем прямо на звук пулеметных очередей.
Лес разрежается, светлеет — близко опушка. Мы тщательно маскируемся в кустарнике у самой кромки леса на взгорье и принимаемся наблюдать за дорогой внизу. Слева виден небольшой деревянный мост, там немцы-часовые. Справа доносятся громкие голоса, потом показываются солдаты с котелками: вероятно, получают ужин…
А наши пулеметы все шлют и шлют сюда короткие сильные очереди. Они — как привет Родины, они ободряют нас. Бухают немецкие пушки — теперь вражеские батареи позади.
Садится солнце. Мы лежим, не сводя глаз с дороги. Начинает смеркаться. Выплывает луна. ААы лежим. Поднимается туман, луна исчезает.
— Два часа, — шепчет Иванов. — Ну!..
Держа оружие наготове, медленно спускаемся к дороге. Мы идем кучкой: в промозглой тьме нас трудно отличить от кустов. Замираем, слушаем и вновь осторожно движемся.
Главное, перебраться через дорогу. За ней большой лес, и в нем наше спасение, там свои.
Дорога едва белеет впереди. Быстро, по одному, перебегаем. Все тихо, все спокойно. Лишь сердце стучит, как молот, до перехвата дыхания… Теперь в лес, к своим, там спасение!..
Грохочет огонь — длинное красное пламя. Я никогда не думал, что огонь может так бить. Земля вдруг переворачивается, громоздится стеной и придавливает меня всей своей невыносимой удушливой тяжестью.