Она рассказывала о Дине, полосатой кошке, которую обожала в детстве, о высоких деревьях, которые росли в поместье ее мужа, о том, как ее отец, когда работал над словарем, всегда чихал в полдень, и никто не мог понять почему… о том, что в возрасте восьмидесяти лет ей присвоили звание почетного доктора литературы Колумбийского университета за ту важную роль, которую она сыграла в создании знаменитой книги мистера Доджсона[13] (название упомянуть Алиса не удосужилась, а Бёртон, хотя и много читал, никак не мог припомнить ни одной книги мистера Доджсона).
— Тогда действительно стоял золотой день, — сказала она, — хотя обещали совсем другую погоду. Четвертого июля тысяча восемьсот шестьдесят второго года, мне тогда было десять лет… мы с сестрами[14] обулись в черные туфельки, надели белые ажурные носочки, белые хлопчатобумажные платьица и широкополые шляпы.
Она широко раскрыла глаза и, время от времени поеживаясь, словно с чем-то боролась внутри себя, заговорила еще быстрее:
— Мистер Доджсон и мистер Дакворт[15] несли корзинки для пикника… мы отплыли на лодке от моста Фолли вверх по Изу — на этот раз вверх по течению, чтобы было поинтереснее. Мистер Дакворт сидел на месте загребного, и с его весла падали капли, словно стеклянные слезы, на зеркальную поверхность Иза, и…
Последние слова для Бёртона прозвучали словно раскаты грома. Он удивленно посмотрел на Алису — ее губы двигались так, словно она разговаривала самым обычным тоном. Взгляд ее был устремлен на Бёртона, но казалось, она смотрит сквозь него, в пространство и время, оставшиеся в прошлом. Она приподняла руки, словно чему-то удивилась и не могла сдвинуться с места.
Все звуки усилились. Бёртон слышал дыхание девочки, биение ее сердца и сердца Алисы, слышал, как урчит у Алисы в животе, как легкий ветерок шуршит листвой деревьев. Издалека донесся чей-то крик.
Он встал и прислушался. Что произошло? Почему обострились чувства? Почему он слышал, как бьются чужие сердца, но не слышал, как бьется его собственное? А еще он ощущал форму и строение травы под ногами. И почти чувствовал отдельные молекулы воздуха, ударявшие по его телу.
Алиса тоже встала.
— Что случилось? — спросила она, и ее голос налетел на него, как сильный порыв ветра.
Он не ответил, потому что смотрел на нее. Теперь, только теперь, так ему казалось, он видит ее тело впервые. И ее. Всю Алису.
Алиса пошла к нему, протянув руки вперед, полуприкрыв глаза. Ее влажные губы проговорили:
— Ричард! Ричард! — и она покачнулась.
Потом она остановилась, глаза ее широко раскрылись. Бёртон, раскинув руки, шагнул к ней.