Зейн поцеловал ее в кончик носа, и Лили рассмеялась. На этот раз, целуя ее, Зейн совсем осмелел. Он гладил ее спину, талию, бедра и несколько раз касался груди. Зейн совсем потерял голову, его левая рука легла Лили на бедро, потом опустилась ниже. Обхватив ее округлый зад, он прижался к ней. Лили показалось, что под давлением его напрягшейся плоти у нее вот-вот треснут кости.
Она чувствовала, что теряет всякую способность соображать. По телу пробегали горячие волны. Лили ощущала, как у нее затвердели соски, и больше всего на свете ей захотелось почувствовать его руку у себя на груди.
Их языки продолжали свою игру, не давая остыть жару, охватившему их тела. Губы у Лили распухли и заныли. Чтобы облегчить боль, она требовала все новых и новых поцелуев.
Зейн застонал и наконец отстранился от нее. Он почти не мог дышать.
Лили смотрела на его губы, влажные и красные от поцелуев. Желание переполнило ее.
— О, Зейн! — прошептала она, снова касаясь их губами.
— Я больше не могу, Лили, — взмолился он.
— Почему? — спросила она упавшим голосом.
Зейн улыбнулся:
— Ты сама не знаешь, что делаешь со мной.
— Кажется, у меня есть кое-какие соображения.
— Ладно, — усмехнулся он. — Тогда, может, не будем этим заниматься в аэропорту? И потом, нас ждет твой папа.
— Ой, да.
Зейн обнял ее за талию, и они пошли вниз, к месту выдачи багажа.
— Я хочу, чтобы ты рассказала мне о вашей экспедиции. Как ты думаешь, твой отец разрешит мне отвезти тебя домой? Мне кажется, я не смогу с тобой расстаться.
— Попробую его уговорить.
Это Лили удалось.
Зейн остановил машину неподалеку от ее дома за углом, в стороне от уличных огней. Заглушив двигатель, он обнял се и принялся целовать. Лили казалось, что такие долгие, медленные поцелуи могут быть только во сне. В том сне, где она впервые увидела Зейна еще до того, как они познакомились.
«Неужели правда, что некоторые люди видят вещие сны? — подумала она. — Может быть, я одна из них?»
Зейн целовал ее губы, щеки, глаза, уши. Потом прижал ее к себе, положив ее голову себе на грудь.
— Лили, я люблю тебя, — произнес он, поднимая ее подбородок.
Его глаза светились, как два темных озера, мерцающих в лунном свете.
Лили невольно задумалась: когда он выглядел красивее — днем или при луне?
— Я тоже люблю тебя, — ответила она.
— Как ты думаешь, может, то, что мы чувствуем, — просто… наваждение или что-нибудь в этом роде? — спросил он искренне.
— Нет. Это сильнее. Я уверена, что мы всегда будем вместе…
— Душой — конечно, Лили. — В его голосе звучала грусть. — Я должен тебе сказать… Мне придется уехать.