Зейн решил, что будет умнее не выдавать своих чувств и желаний.
— Да, собираюсь, — ответила Лили с вызовом. — Чтобы ты не думал, что я не изменилась. Я больше не ребенок, Зейн.
Глядя на то, как прохладно он вел себя с ней, Лили уже начала жалеть, что просила его приехать. Он совершенно изменился. Она чувствовала, что потеряла Зейна. В этом человеке, словно отлитом из стальных мышц и денег, не осталось ничего от того мальчика, которого она любила. Новый — холодный и искушенный — Зейн не нравился ей. Лили никак не могла понять, что в том, прежнем, Зейне так его не устраивало и почему он так себя переделал.
Зейн догадывался, что Лили пытается заново его оценить, видел, как ее взгляд становился все более неодобрительным.
«Может, так оно и лучше, — подумал он. — Она сейчас убита горем. Было бы глупо требовать от нее каких-нибудь чувств, когда она и сама не понимает, что у нее на сердце. Она, наверное, и слушать меня не захочет. И почему она должна мне верить? Однажды я уже обманул ее ожидания».
Когда Лили сказала что-то еще, повторяя, что она больше не ребенок, взгляд Зейна невольно скользнул по ее великолепной фигуре. Никогда, ни в кино, ни на обложках журналов, он не видел такой невероятной красоты.
— Конечно, нет. — Он потянулся вперед и погладил ее по руке. — Ты стала очень красивой женщиной.
— Спасибо. — Лили боялась произнести хоть слово. Лучше бы он не дотрагивался до нее, не ворошил прошлого, которое надо забыть.
Некоторое время они молчали. Потом Зейн сказал:
— Мне очень жаль твоего отца, Лили.
— Ты не виноват в том, что папа умер. — Она всхлипнула. Лили чувствовала себя покинутой отцом и брошенной Зейном. Привычный мир, в который она так верила, растаял как утренний туман. Будущее казалось неясным, и Лили боялась его.
— Лили, останови на минуту. Мне надо с тобой поговорить, а когда ты за рулем, это невозможно.
Кивнув, она остановила «мерседес» у обочины и заглушила двигатель. Повернувшись к Зейну, она смотрела на него глазами, полными слез.
Никогда Зейн не видел Лили такой. Напротив, она была всегда уверена в себе, всегда знала, что делать. Он считал ее непобедимой. Теперь он вдруг понял, что она совсем не такая. Увидел ее ранимой и незащищенной и догадался, что он причина ее слез больше, чем умерший отец.
— Прости. Я так занялся собой, погрузился в свой мир, свои проблемы, что забыл о тебе. Я обидел тебя, Лили. Мне правда очень жаль.
Лили почувствовала, как сердечная рана, так и не зажившая за время разлуки с Зейном, снова открылась. Наконец она собрала все свое мужество и произнесла: