— Мы еще не выбрали день, — натянуто улыбнулась Арлетта.
— Понимаю. Чем могу служить? — спросил он, усаживаясь за стол.
— Хотелось бы узнать, почему вы отложили оглашение второй части завещания Джей Кея.
— Я не откладывал. Просто был занят в одном длинном судебном процессе. Разве моя секретарша не звонила вам, чтобы сообщить, что я уже назначил дату?
— Нет, не звонила.
Фрэнк перелистал календарь.
— Да. Вот оно. Во вторник.
— А Лили знает?
— Наверняка. У меня помечено, что секретарша согласовала с ней время. Так что, — он улыбнулся, глядя в раздраженное лицо Арлетты, — все будет в порядке.
— Что в завещании, Фрэнк? — потребовала она, подойдя к столу и наклоняясь вперед.
— Я не могу вам сказать.
— Нет, можете.
Фрэнк боролся с желанием схватить это существо и вышвырнуть его из конторы.
— В мои обязанности входит только исполнение воли Джей Кея. Он был моим добрым другом, не просто клиентом.
— Все достанется Лили? Так ведь?
— Я не могу вам сказать. Во всяком случае, она отлично справилась. Лили не просто сохранила дело, но и расширила его, несмотря на все трудности, которых даже Джей Кей не мог предвидеть.
— А от меня, конечно, толку мало?
— Вы сами это сказали, не я, — отозвался он. Эта женщина будила в нем худшие стороны его натуры.
— Фрэнк… — Арлетта удивленно взглянула на него.
— Простите, — вяло промямлил он, стараясь взять себя в руки. — Он хотел, чтобы вы работали вместе. Конечно, можно сказать, что вы просто решили не путаться у Лили под ногами. Однако мне известно, что он хотел, чтобы вы научились работать в бизнесе.
— Я терпеть не могу бизнес. И вы прекрасно понимаете, что так для Лили гораздо лучше. Без меня ей проще. Так что можно считать, что в своем роде я помогла ей.
Фрэнк кивнул:
— В определенном смысле вы правы.
— Тогда хотя бы намекните мне, что там в приложении, если его так можно назвать.
— Не имею права, Арлетта. Вы же знаете. Наберитесь терпения. Я уверен, что завещание окажется справедливым по отношению к вам.
Убедившись, что Фрэнк не намерен ей помочь, Арлетта выпрямилась.
— В котором часу во вторник?
— В час.
— Хорошо. Я буду. — Она двинулась к выходу и, не оборачиваясь, спросила: — Это точно, Фрэнк?
— Железно.
— И я ничего не могу предпринять, чтобы все досталось мне?
Фрэнк полагал, что ее трудно удивить. Он привык наблюдать, как родственники пытаются оттяпать друг у друга деньги. Но видеть мать, желающую обобрать собственного ребенка… Такое всегда вызывало в нем отвращение. Дети, старающиеся хапнуть денежки какого-нибудь старого маразматика, почему-то не вызывали такого чувства, но роль матери в семье всегда казалась ему чем-то безусловно священным. К несчастью, Арлетта считала священными только деньги.