Лили только что повесила трубку, когда дверь открылась и вошли Вики и Фейт. Они тепло поздоровались с ней.
— Очень рада вас видеть.
— Мы всегда с тобой, — сказала Фейт, с любовью глядя на сестру. — Для этого и существует семья.
В эту минуту в комнату вошла Арлетта в новом черно-белом клетчатом костюме от Шанель. Лили знала, что это уже четвертый костюм, купленный матерью меньше чем за год. И откуда она берет деньги? Черная сумочка, тоже от Шанель, тянула долларов на семьдесят. Туфли стоили не меньше двухсот. Лили ругала себя за то, что уже месяца четыре не просматривала платежных счетов Арлетты. Не следовало забывать о невероятной способности матери транжирить деньги.
— Отличный костюм, мама. На распродаже купила, надеюсь?
— Мне повезло. Я купила его в тот же день, когда его привезли, — победоносно ответила Арлетта, усаживаясь на один из стульев, стоявших возле письменного стола.
Лили со стоном опустилась на другой.
— Так я и знала.
«Две тысячи, — прикинула она, — вот так, запросто».
— Не дергайся, дорогая. За костюм заплатил Армандо.
— Надеюсь, он не собирается явиться сюда? — Лили не могла не заметить вульгарную попытку Арлетты похвастаться своим новым кавалером перед родственниками.
— Нет, конечно. Он будет ждать меня в приемной, — ответила Арлетта, презрительно вздернув подбородок.
— Разумная мысль.
— Не разыгрывай передо мной королеву. Я все еще твоя мать.
Лили мрачно взглянула на нее:
— Могла бы и не напоминать мне об этом прискорбном обстоятельстве. Ты все никак не поймешь, что все одиннадцать лет именно я работаю как лошадь, чтобы ты могла красоваться в фирменных костюмах. А ты и пальцем не двинула, чтобы мне помочь.
— Чушь. Все, что я делала, я делала для тебя.
Лили уткнула кулаки в бока.
— Когда мне понадобилось перевезти «Древности», я просила тебя прийти помочь заворачивать мебель и картины. Ты отказалась. Ты могла помочь мне убирать, мыть, красить стены и делать закупки, но ты вечно занята. Ты появляешься только затем, чтобы давать мне указания. Если я допускаю ошибку, ты спешишь первой сообщить мне об этом.
— Вот ты всегда так, Лили. Вечно вспоминаешь то, что случилось сто лет назад. Так и не смогла научиться жить в настоящем. В тот день, когда ты переезжала, у меня был назначен ленч. Мои связи в свете важны и для тебя. Отец всегда так говорил. Я считала, что мы должны держаться вместе.
Глядя на мать и слушая одни и те же слова, которые Арлетта твердила в течение одиннадцати лет, Лили вдруг со всей ясностью поняла, до какой степени мать использовала ее все эти годы. И она позволяла Арлетте делать это. Ее любовь и преданность памяти отца сделали ее заложницей необузданной жадности и эгоизма матери. Как всякому нормальному человеку, Лили хотелось, чтобы мать любила ее, однако теперь она окончательно убедилась в том, что Арлетта никогда не питала к ней теплых чувств и они у нее уже никогда не возникнут. Тетка была ей гораздо ближе, чем родная мать. Многие годы Лили надеялась изменить Арлетту, старалась закрывать глаза на все ее оплошности, не обращать внимания на ее враждебность, которую все остальные считали очевидным фактом. Теперь и Лили пришлось это признать. От одного вида матери ее мутило.