Он вяло помахал ей в ответ.
— Да, мама.
— Зейн, мне кажется, ты отнимаешь у хозяйки слишком много времени. — Ханна повернулась к Лили и ледяным тоном, в котором сквозило желание наказать ее, произнесла: — Нам пора уходить. Рада была познакомиться с тобой.
Схватив сына за руку, как будто ему было два года, Ханна двинулась через лужайку. Чтобы окончательно не потерять лицо, Зейн отдернул руку, но продолжал следовать за матерью. Потом, когда они уже были на другом конце патио, он повернулся и посмотрел на Лили.
Лили невольно подумала, что он похож на юного грека из мифа. Не на ангела, как считала его мать, а на одного из тех здоровых молодых атлетов, которые проводили весь день в упражнениях, а потом садились кружком, чтобы услышать мудрую речь из уст Гомера.
Она инстинктивно понимала, что в этот день, в этот крошечный отрезок времени между нею и Зейном произошло что-то очень важное, чего у нее никогда не было ни с Полом, ни с другими мальчиками. Она чувствовала, что связана с ним где-то очень глубоко в душе. Им обоим требовались годы и годы, чтобы понять, кто они, чего хотят в жизни, но уже сейчас, стоя под глицинией, Лили осознала, что Зейн стоил того, чтобы ждать. Ей очень хотелось надеяться, что и он испытывал к ней то же чувство.
Зейн поднял руку и попытался улыбнуться. Улыбка получилась какой-то кривой, наполовину грустной, наполовину злой, совсем неподобающей для ангела. Лили подумала, как ему, должно быть, непросто с такой чересчур правильной матерью. Ответив уверенной улыбкой, она повернулась и пошла прочь.
Внезапно ее осенило: Зейн — тот самый блондин, которого она видела во сне, когда была в Копане.
Запрокинув голову, Лили смотрела, как в ночном небе над Хьюстоном вспыхивали первые огни фейерверка по случаю двухсотлетия. Брызги золотого, зеленого, красного, синего и серебристого света рассыпались фонтанами, звездами и вертящимися колесами, но Лили едва замечала их великолепие. Все ее сознание заполнил Зейн Макалистер.
Ее двоюродная сестра Фейт Гири отчаянно сражалась с комарами. Однако ей удалось справиться лишь с половиной агрессоров-кровопийц.
— Дьявол! Ненавижу комаров! — Фейт принялась рыться в своей полосатой, желтой с белым, парусиновой сумке в поисках репеллента. Достав его, она опрыскала свои открытые руки, ноги, шею и даже воздух вокруг. Фейт стала опрыскивать подстилку, на которой сидела вместе с сестрой, и нечаянно попала Лили в лицо.
— Эй! Поаккуратней с этой штукой! — воскликнула Лили, протирая глаза.
Фейт нахмурилась:
— Почему тебя никогда не кусают?