Штейн вскинул было глаза, хотел что-то сказать,
Хабекер подписал пропуск.
— До свиданья, господин советник, — сказал он.
— До свиданья, — выдавил Штейн.
Хабекер с усмешкой наблюдал, как Штейн вышагивает к двери, стараясь сохранить отсутствующее достоинство. Дверь закрылась. Хабекер опустил голову на руки.
Скосил глаза на исчерканный неровными строчками лист бумаги.
Итак, просчет?
Инга Штраух не имела отношения к фон Топпенау до приезда в Берлин и устройства на работу? Граф только ширма для этой энергичной дамы? Покровитель, избранный для отвода глаз контрразведки? Но кто же тогда работает со Штраух?
Хабекер перечитывал записанные имена: фон Вольцов, Шрейбер, Кирфель, Реннер, Больц Кто? Один из этих людей или кто-то, совершенно неизвестный, не названный Штейном?
Или ниточки, вопреки предположениям, тянутся к жениху Штраух, к этому Карлу Гауфу?
«Может быть, я сделал ошибку, не допросив до сих пор Гауфа? — подумал Хабекер. — Может быть, как раз он прольет свет на всю эту историю? Бывает, что самыми опасными оказываются те, кто выглядит наименее замешанным...»
Хабекер подошел к окну, открыл форточку. Долго дышал свежим воздухом. День выдался ясный. Даже закрыв глаза, Хабекер ощущал, как ярко светит солнце.
Потом он вернулся к столу, вызвал помощника.
— Запросите в нашей картотеке данные на господ, чьи имена записаны на этом листе, — сказал Хабекер. — Скажите что весьма срочно. И распорядитесь, чтобы завтра сюда привезли с Принцальбертштрассе, Карла Гауфа.
Слушаюсь, — сказал помощник.
— Результаты поездок Гауфа в Голландию
— Так точно. Ничего подозрительного.
— А поездки в Бельгию и Голландию директора фирмы «Лингеверке»?
— Так точно. Ничего подозрительного.
— Хорошо. Идите, — сказал Хабекер. Он опять остался один.
Опять уселся за стол. Засунул руки в карманы френча.
Сгорбился.
Уставился невидящим взглядом в щербинку на столешнице.
Застыл...
Из штаба дивизии, где передали приказ выехать в Москву, человек, отзывавшийся на фамилию Вильде, то же ночью добрался до штаба армии. Наступал четвертый час утра. В политотделе все спали кроме дежурного, коротавшего время за чтением газетных подшивок. Дежурный не имел никаких указаний относительно Вильде объявил, что будить полковника не станет, он только что лег отдохнуть. И что если Вильде сильно устал то может тоже вздремнуть на его кровати?
Вильде не стал спорить, тем более что дежурный любезно указал на собственную чистенькую, с белыми простынями койку, снял пальто, прилег поверх одеяла сделал вид, что засыпает. Но ему не спалось.