— О, глянь, проснулась! — обрадовался первый и принялся трясти меня за плечо. — Хорош валяться, вставай давай!
Я глухо застонала, не открывая глаз, и замерла.
— Чей-то она? — испуганно спросил хрипатый. — Может, позвать кого?
— Кого ты звать собрался, урод? Тебе сказали, за ней смотреть, вот и смотри!
— А че мне на нее смотреть-то? Баб я, что ль, не видел? Ты у нее это, пульс пощупай!
— Себе пощупай! — зло огрызнулся напарник. — Доктор хренов!
Но за руку меня взял и даже попробовал найти пульс. Я бы ему с удовольствием помогла, для меня это раз плюнуть, но не сейчас. Однако медицинское обследование затягивалось, не собрались ли мои сиделки лечить меня голоданием? В то же время страшно не хотелось живого общения. Кто знает, что они собираются мне сказать, когда я очнусь? Ясно, что ничего хорошего. Из всей этой истории с самого начала не могло выйти ничего путного. Размышляя, что же для меня сейчас наиболее благоприятно: ожить или лежать в беспамятстве, я поняла, что, сколько ни пролежи, последствия вряд ли изменишь.
«Летать так летать!» — ободрила я себя, крякнула от боли, развернулась и села. По характерному звуку я определила, что склонившиеся надо мной резво шарахнулись в стороны, хотя вроде ничего экстравагантного я не сделала. Проморгавшись как следует, я разглядела двоих совершенно обычных с виду ребят. Одного из них, если бы меня спросили, я бы назвала дохлым: майка без рукавов висела на нем как на вешалке, зато голову украшала потрепанная черная бандана с красным черепом. Второй был поменьше ростом, но потолще, круглые щечки окрашены здоровым румянцем. Его мамаша явно беспокоилась о сыночке. Оба они замерли, уставясь на меня и открыв рот. Это мне не очень понравилось, в подобных ситуациях сразу начинаю подозревать, что чем-то испачкала лицо или стала всемирно известной знаменитостью, которой об этом забыли сообщить.
— Чей-то с ней, блин? — изрек толстый, и я таким образом вычислила хрипатого.
— А хрен разберет! — логично предположил дохлый и пожал плечами.
Я аккуратно, чтобы их не нервировать, кашлянула в кулак и просипела:
— Вообще-то я умею разговаривать.
— Ага, блин! — последовало в ответ.
Так мы и разглядывали друг друга некоторое время. Я покашляла еще немного и попросила:
— Извините, пожалуйста, не могли бы вы принести мне воды?
Полностью озвучить свою просьбу мне, к сожалению, не удалось в силу некоторых особенностей моего горла: в самые нужные моменты оно вело себя по-свински. Поэтому еще некоторое время мы потратили впустую, но вот дохлый созрел и хмыкнул: