«Так в чем же дело, — забеспокоилась я. — Все это мне не нравится... Зачем-то ведь он пришел?»
Тут Расул еще раз на меня взглянул и спросил:
— Так что же ты натворила?
«Оп-ля!»
— В каком смысле? — осторожно переспросила я.
— В прямом. Что ты сделала?
Не совсем вникнув в смысл вопроса, я затрясла серым веществом, никак не желающим принимать хоть сколько-нибудь заметного участия в беседе. Он про Толяна пронюхал? Неужели этот гад проболтался? Ну, тогда ему больше нечем подмигивать будет, скотина... Все мужики...
— Ты о чем спрашиваешь? — Я старалась говорить
ласково и негромко, чтобы ненароком не вывести Расула из себя. — О чем именно?
— Почему ты здесь?
«Вот те раз! Так ты, что же, не знаешь? Неужели не сказали? А, с другой стороны, хозяин не обязан посвящать в свои дела шестерок... То-то я смотрю, никто ни словом не обмолвился! Просто отловили, привезли и хранят до дальнейших указаний. А разборки, значит, завтра. Ой-е-ей, как мне хочется домой!»
Я жалко заморгала на Расула и тихо сказала:
— Меня же в аэропорту...
— Это я все знаю! — резко оборвал он, и я послушно заткнулась. — Не придуривайся! Я спрашиваю: что ты сделала, за что тебя привезли сюда? Я хочу знать!
«Здорово! Якалка у тебя просто трехметровая!»
— Я тоже! — очень печально проронила я, опуская голову и собираясь зареветь.
— Только без этого! — рявкнул Расул, и, будь здесь окна, они бы дрогнули. — Ты мне заканчивай дуру гнать, я тебя как облупленную знаю!
«Эка ты загнул, братец! — усмехнулась я про себя. — Больно много о себе воображаешь, психолог недоделанный!» Расула я, конечно, не послушалась, заревела. Сжавшись комочком в кресле, я уткнулась носом в коленки, вздрагивая и щедро поливая шорты слезами.
— Ну, хватит! — с досадой буркнул Расул и сунул мне стакан с минеральной водой.
От стакана я неловко отмахнулась, попав по нему рукой. Стакан перевернулся в воздухе и опрокинулся на брюки Разула. Он отскочил, но недостаточно быстро, вид у него теперь был как у описавшегося карапуза. Я бросила на него быстрый взгляд и затряслась с удвоенной силой, но теперь уже от смеха.
— Ты... что? — прорычал он, а мне захотелось умереть.
— Из...вини... п-п...ожалуйста! — завыла я, чувствуя себя совершеннейшей уже идиоткой, потому что все равно смеялась.—Дай... воды!
— Хрен тебе! — заорал Расул, пробежался по комнате, хотел было выйти, но остался.
— Итак? — снова взялся он за старое, а я была в большом затруднении: что ему говорить? Он не задавал никаких наводящих вопросов, не самой же мне начать с памятной поездки в метро?
Косить под полную дуру я опасалась, Расул был вспыльчив, постучать копытами тоже не вышло, жалобная сцена больше явно не пройдет. Что ж остается? Выпустить на него девочку-подружку? Уж больно объект неподходящий... Хоть руби ему правду-матку, и все тут!