Антуан поднял на меня лукавые глаза и поинтересовался:
— Не эта ли маленькая бумажка так нарушить весь план?
Я, смущаясь и краснея, кивнула головой, потом протянула
ему листок. И если я не выглядела как влюбленная дура, пусть меня повесят.
— О-ля-ля! — сказал оживившийся француз. — Я согласен.
— Только... — Он моментально замер и напрягся, ожидая очередной неприятности. — Я вас очень прошу уйти через пять минут после меня. И, пожалуйста, на вопросы Полины отвечайте, что я прилегла отдохнуть. И что, когда вы уходили, я точно была здесь.
Он покачал головой и ответил:
— Алья, если вам это нужно, можно сказать, что я — ваша мама.
— Спасибо! — Я засмеялась и чмокнула его в щеку.
Сменив наряд на более подходящий для данного случая,
я на несколько мгновений присела и закрыла глаза. Потом встала, махнула рукой Антуану и решительно открыла дверь. Выйти из отеля я намеревалась через ресторан, чтобы не попасться на глаза Полине. Почему именно так, я еще не знала, но чувствовала, что это будет правильно. Сделав большой круг, придерживаясь тени деревьев, я осторожно пробралась к изумительной беседке из белого мрамора, щедро обсаженной с наружной стороны дурманящими белыми лилиями. Беседка находилась довольно далеко от отеля, до последнего момента я тщетно пыталась представить, как мне себя вести и что все это значит.
Войдя в беседку, я замерла. Сидевший на скамье Виталий вскочил, сделал ко мне шаг и тоже замер, прижав руку к сердцу.
«Ясно, — плотоядно усмехнулась я. — Ох, и не люблю я всей этой дребедени!»
Крошечное копытце сделало робкий шажок, грациозная шейка плавно изогнулась. Чуть развернув головку вбок, лань осторожно покосилась на человека. В ее огромных черных глазах явственно читалась просьба:
— Не пугайте меня! Мне так страшно...
— Алевтина... — прошептал поверженный Виталька, — ты...
Больше всего я опасалась, как бы он не бухнулся на колени и не принялся читать Шекспира. Я прекрасно знала, что в подобных сценах выгляжу дура дурой.
— Ты пришла! — Он явно замахнулся не меньше чем на «Оскара» за лучшую мужскую роль, но взял слишком высоко и, как теперь вернуться на землю, не знал.
Углядев опасные симптомы падания на колени, я неторопливо, но решительно проплыла через беседку и опустилась на скамью.
— Так это твоя записка! — Я затрепетала ресницами. — Я здесь...
—Я знаю, что это глупо... Как только я тебя увидел там за столиком...
«Очень похоже на сцену в беседке из «Мистера Икс»! Сейчас выяснится, что он по ночам моет сортиры в отеле...» — несмотря на разыгрывающуюся мелодраму, я здорово, отвлекалась. Видимо, рассеянность меня и подвела,