потому что я все-таки проглядела момент, когда Виталий брякнулся на колени. Вернее на одно колено, которым он умудрился приземлиться точно на мысок моей туфельки. От неожиданности и боли я молча вытаращила глаза и мелко затрясла головой, что было воспринято как подтверждение его слов и моих к нему чувств. Стиснув зубы, я элегантно выдернула из-под Виталия ногу, удивляясь, почему это он ничего необычного не заметил. Но портить подобное начало высказываниями типа «Ты, что, слепой?» было бы жестоко, поэтому я промолчала.
Пропустив большую часть пылких слов из-за приключившейся неприятности, я не слишком расстроилась, понимая, что это только вступление, а конкретные предложения еще впереди. Вот он наконец выговорился и теперь пытливо меня разглядывал. Путного в голову ничего не шло. Тогда для начала я нежным жестом попросила его сесть рядом на скамью. Для верности сказала вслух:
— Виталий, поднимись, пожалуйста! — что он с удовольствием и проделал.
Мое решение принять игру Виталия, изображая вспыхнувшую ответную страсть, сейчас показалось мне несколько поспешным и глупым. И если с его стороны было довольно странно предъявлять мне какие-то претензии после двух дней шапочного знакомства, то и мое ответное чувство должно выглядеть не очень натурально. Для себя я находила только одно объяснение — ему необходимо во что бы то ни стало доподлинно выяснить, что Сомова Алевтина Георгиевна, расставшаяся со своим паспортом не в самый удачный момент, именно я, а не кто-то другой. Но не спросишь же об этом в лоб!
Пока я, романтично закинув назад голову, раздумывала, на что же мне решиться, поклонник, не теряя времени, ласково обхватил меня за плечи, приблизившись на минимальное расстояние. Я непроизвольно отвлеклась от своих мыслей,с некоторым удивлением почувствовав на шее его губы. Согласитесь, для первого романтического свидания это все же перебор. И тут-то я заметила, что в порыве страсти Виталий задел рукой тети Юлину брошку. Этого я перенести не смогла. Выдав громкое, неопределенное «ах!», резко сбросила его руки и ловко соскользнула со скамейки. Сделав пару легких шажков, замерла спиной к Виталию, чуть опустив голову. Это означало, что уйти я не решаюсь, происходящее меня очень взволновало, но своими действиями он меня пугает. Кавалер это понял, поэтому запричитал:
— Алевтина, прости меня ради бога... Я тебя напугал. Но рядом с тобой я просто теряю голову...
Я же была уверена в том, что раскаяния в нем не больше, чем в том коте на крыше. Но вести себя следовало сообразно, и я ответила: