Стражник понимающе улыбнулся, кивнул и поскакал дальше вдоль каравана, состоящего из пяти повозок. В карете ехали барон и баронесса, в повозке комедиантов, соответственно, комедианты, а остальные повозки занимали вещи хозяев, припасы в дорогу и прислуга, которая должна была обеспечить комфортное существование барона и баронессы во время долгого пути.
Повозка комедиантов изменилась с тех пор, как ее видел Влад, – тогда она была убогой, обшарпанной, все картинки на ней представляли собой жалкое зрелище, как и те люди, что толкали ее, вытаскивая из непролазной грязи. Теперь же повозка была полностью перестроена, сияла свежей краской, над ее крышей клубился дымок – внутри стояла небольшая печка, согревающая во время путешествия.
На облучке сидел Борин, одетый в теплый тулуп и валенки, и весело щурился на Влада, разминающего конечности возле кареты барона.
– Что, надоело со стариками? Потянуло на молоденьких? – весело усмехнулся он. – Иди, они там соскучились без тебя!
– Ну не такие уж и старики, – усмехнулся маг. – Баронесса еще о-го-го, огонь-женщина! Не принижай ее достоинств! И вообще, – добавил он, понизив голос, – меньше болтай, а то останешься без причиндалов, дамы не любят, когда напоминают об их возрасте. Баронесса прикажет – быстро тебе твое хозяйство под корешок отрежут!
– Да-а-а? – увял Борин. – Точно, когда-нибудь язык доведет меня до беды. Полезай в фургон, девчонки и вправду тебя заждались!
Влад открыл дверцу фургона и ввалился в теплое нутро. Тут было тепло, даже жарко, свет проникал сквозь маленькие окошки под самым потолком, а пол был застелен толстым ковром из выделанных шелковистых бараньих шкур.
– Попался! – Влада схватили четыре пары не по-женски крепких рук, и девушки с визгом попытались повалить его на ковер.
Им бы это не удалось, маг был невероятно силен, но он поддался и со смехом повалился на пол, уступая разгоряченным подругам. Они были полураздеты, только в легких рубахах, на мужской манер, широких полотняных штанах и босиком – соответственно температуре в фургоне. С Влада тут же стащили верхнюю одежду, и он тоже остался в одной нижней рубахе и легких штанах. Шаловливые руки, войдя в раж, попытались стащить и их, но он решительно воспротивился агрессии, сохранив остатки одежды и мужской независимости.
– Так, ну-ка прекратили! – шутливо прикрикнул он. – Распустились тут! Скоро голышом будете по фургону скакать! Что люди скажут!
– Голышом? А что, это идея… – низким голосом протянула Арина и стащила с себя рубаху, оставшись по пояс голой. Она подбоченилась, и ее крепкие груди вызывающе уткнулись в лицо Влада. – Так пойдет?